47. После этих слов дочери поднялся сам Аполлоний Тирский: — Достойнейшие и благочестивейшие граждане, — сказал он, — приношу вам величайшую благодарность за честность, которая порождает добродетель, мир и благополучие в государстве и доставляет ему славу. Благодаря вам раскрылось, что смерть моей дочери — обман и скорбь по ней напрасна, благодаря вам девственность не сдалась ни в каких испытаниях, благодаря вам единственная дочь вновь возвращена в отцовские объятия. За столь великие заслуги я дарую вашему государству сто золотых талантов на восстановление городских стен. — При этих словах он велел сразу же передать гражданам золото. А они, приняв этот дар, отлили статую… <..текст испорчен..> Аполлоний стоял, обнимая правой рукой дочь, и попирал ногами голову сводника. Надпись же гласила:
«Аполлонию, восстановившему наши стены, и Тарсии, среди тягчайших испытаний целомудренно сохранившей девственность, в знак глубокой любви на вечные времена поставил этот памятник народ Митилены».
Что же было дальше? Немного времени спустя Аполлоний на радость всему городу, с великими почестями отдал дочь в жены правителю Афинагору.
48. После этого он вместе с зятем, дочерью и всеми своими людьми отплыл из Митилены, намереваясь держать путь к себе на родину через Тарс. Однажды во сне ему явилось некое ангелоподобное существо. — Аполлоний, — произнесло это существо, — вели своему кормчему плыть к Эфесу; когда достигнешь этого города, войди вместе с дочерью и зятем в храм Дианы и поведай там по порядку все злоключения, какие ты перенес начиная с юности. Когда же попадешь после этого в Тарс, отомсти за свою невинную дочь. — Проснувшись, Аполлоний будит дочь и зятя и рассказывает им свой сон. Они советуют: — Поступи, владыка, как тебе приказано! — Тогда Аполлоний велит кормчему держать путь в Эфес, куда они и прибывают совершенно благополучно. Сойдя с корабля, Аполлоний вместе с детьми отправляется в тот самый храм Дианы, где первой среди жриц богини была его супруга; она выделялась красивой наружностью и величайшим целомудрием, так что была богине милее всех остальных. Вступив в храм, Аполлоний просит допустить его в святилище, дабы он мог перед статуей Дианы рассказать обо всех своих несчастьях. Его супруге, старшей среди жриц, сообщают, что пришел неизвестный царь с зятем и дочерью, принес богатые дары и желает рассказать о себе перед лицом богини. Услышав, что пришел царь, жрица облеклась в царские одежды, убрала голову драгоценными камнями и в пурпурном одеянии, сопровождаемая толпой прислужниц, вошла в храм. При ее появлении Аполлоний вместе с дочерью и зятем пали к ее ногам: такое сиянье излучала ее красота, что они приняли ее за богиню Диану. Между тем святилище открыли, Аполлоний принес богине свои дары и со слезами стал говорить перед ее статуей: — Я царского рода и смолоду достиг совершенства во всех науках, какими занимаются люди благородного происхождения и цари; я сумел разгадать загадку жестокого царя Антиоха, за что должен был получить в жены его дочь. Однако Антиох, находясь в позорном союзе с тою, кому он приходился отцом, — нечестивец сделался ее супругом, — задумал меня убить. Я бежал от него, потерпел кораблекрушение и скитался, пока царь Кирены Архистрат не принял меня к себе в дом и не удостоил отдать мне в жены свою дочь. Когда я собрался в путь, чтобы воцариться у себя на родине, супруга пожелала отправиться вместе со мной и в пути родила вот эту малютку; ее, великая богиня Диана, ты устами ангела, явившегося мне во сне, велела привести пред твои очи. Супруга моя, произведя на свет дочь, сразу же испустила дух. Я воздал ей приличествующие царскому достоинству почести и вместе с ее телом положил в гроб двадцать сестерциев золота: если, бы тело нашли, это должно было послужить доказательством, что ее следует достойным образом похоронить. Дочь свою я вверил заботам негоднейших людей — Странгвиллиона и Дионисиады, а сам четырнадцать лет провел в Египте, усердно оплакивая супругу; затем я вернулся, чтобы получить свое дитя обратно, но мне сказали, что дочь моя умерла. И вот, когда меня охватила еще более глубокая скорбь по жене и дочери и я жаждал только смерти, ты, богиня, вновь даровала мне жизнь.