Интересно, что когда начальник Главного управления ПВО Красной Армии генерал- лейтенант авиации Д.Т.Козлов, начал превозносить успехи немцев во Франции, заявив, что они выбили из строя французскую авиацию в первые же дни войны и получили господство в воздухе, П.В.Рычагов возразил: «Это было на 8-ой день- [12].
В выступлении командующего ВВС Киевского особого военного округа генерал-лейтенанта авиации Е.С.Птухина было заявлено, что эффективность ударов по аэродромам зависит от многих составляющих. Первое непременное условие – это превосходство в силах, когда для уничтожения 25-30 самолетов необходимо послать 100-150, второе – хорошая организация разведки, третье – обеспечение непрерывности налетов. «Я сам лично подвергался ежедневной бомбежке. но они действовали очень маленькой группой бомбардировщиков и они нам почти никакого вреда не приносили. Наоборот, налетающая группа бомбардировщиков имела потери больше-, – приводил Е.С.Птухин пример из испанского боевого опыта и констатировал, что даже при соблюдении необходимых условий «эта операция самая трудная, самая сложная и эта операция для воздушных сил в отношении материальных и людских потерь – самая большая» [13].
Выводы Е.С.Птухина поддержал помощник начальника Генерального штаба Красной Армии по ВВС Я.В.Смушкевич, который указал на несоблюдение немцами необходимых условий при налетах на аэродромы, что могло печально закончиться для Люфтваффе. «Немцы 10 мая 1940 г. произвели одновременный налет на аэродромы Франции на глубину до 400 км и охватили свои налетом свыше 100 аэродромов. При наличии связи и хорошей организации такой налет мог кончиться большим поражением немецкой авиации, ибо указанный налет проводился мелкими группами без прикрытия истребителей и встреча этих групп в определенном месте истребителями может кончиться уничтожением этих групп» [14].
Командующий ВВС Дальневосточного фронта генерал-лейтенант авиации К.М.Гусев также предупреждал, что «удар впустую вообще чреват серьезными последствиями, так как противник после пустого удара может организоваться и дать ответный удар». «Борьба за господство в воздухе потребует максимального напряжения всех сил страны», – подчеркивал он [15].
«Основным является воздушный бой. Я не верю тем данным, которые мы имеем в печати и которые говорят о большом количестве потерь самолетов на аэродромах. Это, безусловно, неправильно. Неправильно, когда пишут, что французы на своих аэродромах теряли по 500-1000 самолетов», – заявил при обсуждении доклада П.В.Рычагова командующий ВВС Прибалтийского особого военного округа генерал-лейтенант авиации Г.П.Кравченко. «Я основываюсь на своем опыте. Во время действий на Халхин- Голе. Для разгрома одного только аэродрома мне пришлось вылетать несколько раз в составе полка. Я вылетал, имея 50-60 самолетов в то время, как на этом аэродроме имелось всего 17-18 самолетов. Поэтому я считаю, что цифры, приводимые в печати о потерях самолетов на аэродромах, неправильные», – доказывал он [16].
Показателен диалог, произошедший в ходе этого выступления:
«С.М.Буденный: Вы сказали о потерях на аэродромах, а вот какое соотношение в потерях на аэродромах и в воздухе?
Г.П.Кравченко: Я считаю, что соотношение между потерями на аэродромах будет такое: в частности, на Халхин-Голе у меня было так – 1/8 часть я уничтожил на земле и 7/8 в воздухе.
Г.М.Штерн: И примерно такое же соотношение и в других местах.
Г.П.Кравченко: Поэтому надо ориентироваться на это и готовиться в основном к сражению в воздухе.
Г.М.Штерн: И иметь побольше истребителей» [17].
В заключительном слове П.В.Рычагов указал на необходимость проведения сбалансированной подготовки авиации как к воздушным боям, так и к ударам по аэродромам. «Выступавшие гг. Кравченко и Штерн склонны считать, что основное уничтожение противника будет осуществляться в воздухе, а не на земле. Я всегда был противником этих крайностей. Мы обязаны уметь одинаково хорошо бить воздушного противника и на земле, и в воздухе», – подытожил он итоги обсуждения этой темы [18].
Практически все отечественные исследователи, приводящие подобные высказывания советских военачальников на декабрьском совещании 1940 года, подвергают критике их тезисы. Так, в монографии М.Н.Кожевникова «Командование и штаб ВВС Советской Армии в Великой отечественной войне 1941-1945» автором делается вывод: «Некоторые участники совещания, преувеличивая весьма ограниченный опыт войны в Испании и свой личный опыт, недооценивали действия ВВС Гэрмании по быстрому разгрому польской и французской авиации, главным образом путем внезапных массированных ударов по аэродромам» [19]. В коллективном же труде «Воздушная мощь Родины», последнего, вплоть до сегодня, касающегося истории ВВС РККА предвоенного и военного периода, авторы расценивают критику немецкого опыта как недооценку «новых явлений и… возможностей нашего вероятного противника» [20]. А.Г.Хорьков в своей монографии о начале Великой Отечественной войны также указывает на «ошибочные выводы» некоторых выступавших, приводя в пример выступление Г.К.Кравченко. Он подверг критике и доклад П.В.Рычагова, где якобы «прозвучала недооценка действий ВВС по аэродромам» [21]. Однако ни один из авторов этих и других работ так и не выяснил – насколько же соответствовали реальности заявленные немцами цифры французских потерь и что стояло за понятием «массированные удары по аэродромам».
Безусловно, в мае-июне 1940 г. на аэродромах союзников во Франции можно было увидеть немало брошенной авиатехники. Однако только малая ее доля, подобно этому «Поте-63» была выведена из строя в результате бомбо-штурмовых ударов Люфтваффе.
За незначительные успехи при ударах по аэродромам союзников приходилось платить дорогой ценой: этот Bf109Е-3 обер-лейтенанта Дитриха Робиша из состава II(J)/186 был сбит в схватке с голландскими истребителями D.XX110 мая 1940 г. над авиабазой Де Куй.
| Дата | Заявленные победы | Из них на аэродромах |
| 10 мая | 423 | 400 |
| 11 мая | 300 | 246 |
| 12 мая | 320 | 190 |
| 13 мая | 150 | 66 |
Согласно официальным немецким заявлениям за четыре дня с момента начала военных действий союзная авиация потеряла до 1200 самолетов, в том числе – свыше 900 (75% от общего числа) на аэродромах. Примерно половина от заявленных потерь союзников на земле приходилась на самый первый день боев (см. таблицу 1).
В реальности, положение дел было совершенно иное. Союзные ВВС потеряли в первый день Кампании в Оперативной Северной Воздушной Зоне (Zoned'Operations Aeriennes Nord – ZOAN) всего четыре самолета, еще 30 было повреждено [23]. В Оперативной Восточной Воздушной Зоне (Zone d'Operations Aeriennes Est – ZOAE) потери составили 16 уничтоженных и 10 поврежденных самолетов [24]. Таким образом безвозвратные потери союзных ВВС 10 мая составили всего 20 самолетов. Даже если к этому добавить общую численность голландских и бельгийских ВВС (разумеется, не идет и речи об их полном уничтожении в первый же день, хотя последние понесли от первого удара тяжелые потери), то даже тогда итоговая сумма не составит объявленных Германией за 10 мая потерь на земле ВВС четырех стран.