Между тем, замысел республиканского командования стал довольно быстро очевиден для генерала Франко и потому к району Теруэля начали перебрасываться все имевшиеся поблизости резервы. В результате вскоре развернулось ожесточенное встречное сражение, однако первоначально успех в нем был на стороне республиканцев, завязавших 27 декабря бои непосредственно в городе, который был ими захвачен 1 января 1938 г.
Отвратительная погода, низкая облачность, почти постоянные снегопады при невероятных для Испании холодах (-18°С) и очень высокой влажности серьезно затруднили действия бомбардировочной авиации обеих сторон и потому поддержка сухопутных войск легла на плечи истребителей и легких бомбардировщиков. Самое непосредственное участие в этих боях приняли и обе немецкие эскадрильи Не51.
Прикрывая покидавших город фалангистов, «Хейнкели» штурмовали атакующие республиканские войска, пытаясь прижать к земле интербригадовцев, в боевых порядках которых следовали грузовики с 20-мм зенитными автоматами. Именно их точный огонь стал фатальным для не вернувшегося 1 января на свой аэродром лейтенанта Рунцела. Спустя два дня, 3 января, та же участь постигла фельдфебеля Хунце. Видимо оба пилота погибли, так как в западных источниках не указывается в состав каких истребительно-штурмовой эскадрилий входили эти пилоты. Не известна и их дальнейшая судьба.
Получившему в наследство бывший Не51 гауптмана Х.Хардера (брт №2-64), обер-лейтенанту Эберхардту д'Элзе показалось мало черной вороны па борту и вскоре над обтекателем втулки винта появился череп со скрещенными костями, а в дополнение к удвоенному количеству черных кругов на плоскостях появились белые андреевские кресты и свастика посередине. Вот теперь можно было и на войну отправляться .только летная подготовка оказалась слабоватой… А пока борт 2-64 ремонтировали, обер-лейтенант д'Элза обзавелся новеньким Не51С-1 (борт №2-111), на котором вскоре появилась новая эмблема – пиковый туз, ставшая со временем отличительным знаком JG53.
Лейтенант Ганс-Карл Майер (8 побед в Испании) и командир 4.J/88 обер-лейтенант Эберхардт д'Элза.
В то же время, все авторы отмечают сильный удар нанесенный 7 января двумя девятками СБ в сопровождении шестерки И- 15бис по аэродрому Каламоки. К сожалению, в деталях налета и с оценками ущерба нанесенного франкистам, полной ясности нет, хотя во всех источниках отмечается, что он был не мал. В отношении базировавшихся на этой авиабазе 3-й и 4-й истребительных эскадрилий «Легиона Кондор» известно, что они потеряли по одному Не51, а еще три машины этого типа были сильно повреждены, но позже восстановлены.
Эскадрильи истребителей-штурмовиков франкистов между тем продолжали зализывать нанесенные еще летом и осенью раны, поскольку получали новые самолеты фактически самыми последними. Необходимо было и натаскать летный состав, уровень подготовки которого традиционно был невысоким. Однако осложнившаяся ситуация потребовала привлечения всех наличных сил и во второй декаде января истребительная группа 1 – G-2 вступила в бой. Уже 15 января в воздушном бою над Теруэлем погиб Л.Паласиас-Вега, а 18 января его судьбу разделил лейтенанта Герард Кляйн из состава 4-й эскадрильи, сгоревший в обломках своего Не51, упавшего в окрестностях города после схватки с И-16.
Между тем правительственным войскам так и не удалось очистить от мятежников город, в котором сохранилось несколько хорошо укрепленных опорных пунктов противника, за которые продолжались кровопролитные бои. В конечном счете, республиканское командование вновь упустило главную цель операции, и вместо того, чтобы развивать наступление, сосредоточилось на подавлении этих «змеинных гнезд контреволюции и мятежа».
Возникшая оперативная пауза позволила франкистом сначала стабилизировать линию фронта, а за тем, подтянув резервы и используя сохранившиеся очаги сопротивления в тактической глубине республиканской обороны, начать в третьей декаде января 1938 г. контрнаступление. Район развертывания вражеских сил находился на левом берегу реки Альфармбры, которую противнику пришлось форсировать. Однако сильный мороз сковал реку, устранив естественную преграду перед атакующими, которые при поддержке все тех же Не51, к которым присоединились Ju87 и Hs123 из состава 5.J/88, довольно легко смяли находившиеся на этом участке фронта незначительные силы прикрытия республиканцев. В образовавшийся широкий прорыв были введены немецкие танки и марокканская кавалерия, устремившиеся как в направлении города, так и в обход его. Последнюю угрозу республиканцам удалось парировать вводом в бой своих танковых частей.
Поскольку противостоять советским БТ-5 и Т-26 немецкие пулеметные PzKwg.l не могли, то борьба с республиканскими танковыми частями была возложена на противотанковую артиллерию и штурмовую авиацию. К счастью для пилотов Не51 танки противника действовали в отрыве от своей зенитной артиллерии и потому почта ничего не могли противопоставить ударам с воздуха, хотя временами огонь ручных пулеметов был довольно плотным. Видимо именно он стал причиной гибели 29 января при атаке колонны республиканских танков Не51 из состава группы 1-G-2. На следующий день из состава этой группы выбыл лейтенант Амоедо, сбитый в воздушном бою над рекой Альфармброй.
И все же из-за сложных погодных условий воздушные бои были относительно редкими, поскольку низкая облачность позволяла экипажам ударных машин быстро скрываться при появлении перехватчиков, одновременно обеспечивая реализацию фактора внезапности при атаке колонн боевой техники или снабжения. Надо сказать, что несмотря на поставку в Испанию заказанных оберстом В.Рихтгофеном специализированных штурмовых Не51 С-1, получивших замки для четырех 50-кг бомб SC50, основным вариантом нагрузки по-прежнему являлись шесть 10-кг «фугасок» на держателе «Эльвимаг»6С10-1Х.
А этот «Хейнкель» (борт №2-85) очень удачно «приложил» будущий командир JG27 лейтенант Эдуард Ньюманн. Кстати, обратите внимание на бортовые кокарды очень напоминающие новозеландские времен Второй Мировой войны, и на отсутствие оных на верхнем крыле. А это результаты работы «летающей артиллерии». Уничтоженный лейтенантом Приби танк Т-26, в который попала 10-кг фугаска (вверху) и изрешеченная нулями малолитражка (внизу). Правда судя по всему, рядом с ней разорвалась еще и авиабомба.
Вместо них можно было подвесить 170-литровый штатный бензобак с прикрепленной к нему парой тех же 10-кг бомб. При сбросе на цель такая «связка» была способна уничтожить все живое и вывести из строя почти любой вид сухопутной боевой техники на площади свыше 100 кв.м. Поднимать же более мощные 50-кг бомбы было почти невозможно из-за недостаточной мощности двигателя BMW6 и неустойчивости перегруженной машины на взлетном режиме. В результате, эти боеприпасы использовались очень редко и только опытными пилотами, что видимо и объясняет почти полное отсутствие фотографий Не51 с этими «фугасками». В то же время, за исключением ударов по долговременным огневым точкам, два указанных выше варианта нагрузки себя полностью оправдывали, а небольшой вес средств поражения компенсировался точностью сброса и наращиванием выделяемого наряда сил.
И все же прямых попаданий в республиканские танки при ударах с воздуха почти не зафиксировано, лишь 20 февраля технический офицер 4-й истребительной эскадрильи лейтенант Приби смог уложить 10-кг «фугаску» в Т-26. В отечественной авиационно-исторической литературе довольно распространенным является мнение об исключительном рационализме царившем в Люфтваффе, однако трудно понять логику штабных офицеров решивших спустя несколько дней перевести этого пилота, на счету которого уже было 40 боевых вылетов, в 1-ю истребительную эскадрилью оснащенную Bf 109. Хотя возможно это решение Приби принял еще накануне, 19 февраля, когда из боевого вылета не вернулся сбитый зенитным огнем его однополчанин – унтер-офицер Генрих Торнер.