Всего же в течение второй половины 1943 г. экипажи «Москито» заявили об уничтожении только 17 Ме410, из которых лишь 13 подтверждаются трофейными документами Люфтваффе. Еще три сбито пилотами дневных истребителей, и пять погибли в ходе авианапетов на авиабазы. За тот же период 14 «Мессершмиттов» было утрачено по небоевым причинам, что позволяет оценить соотношение боевых и эксплуатационных потерь в V/KG2 как 3:2. Любопытно, что в I/KG51 они выглядели с точностью до наоборот (!), хотя в абсолютных цифрах были заметно меньшими.
Несмотря на значительные потери в летном составе, Люфтваффе еще сохраняли осенью 1943 г костяк своих асов, одним из которых был командир 14/KG2 обер- лейтенаит Абрахамчик. С конца сентября до конца года этот пилот, летая по ночам без радара(!), смог уничтожить не менее семи английских четырехмоторных бомбардировщиков. Еще три победы были им одержаны в дневное время.
Обратите внимание: Ме410А-1 (борт, код U5+JE) снизу матово-черный.
В то же время потери, понесенные «охотниками» или «интрудерами» (как их называли англичане), не шли ни в какое сравнение с уроном, который наносили экипажи «четырестадесятых» противнику. Необходимо отметить, что в 1943 г. эскадрильи британского Бомбардировочного Командования понесли очень тяжелые потери от действий немецких ночных истребителей, которые к этому времени были все оснащены бортовыми РЛС. Уплотнение графика прохода бомбардирвочных волн над целями с одной стороны повышало эффективность бомбардировочных ударов, а с другой – облегчало экипажам ночных истребителей охоту за бомбардировщиками. Оказавшись внутри колонны бомбовозов, экипажи «нахтъягеров» часто могли вообще не пользоваться своими радарами, так как визуально в лунном свете или зареве бушевавших на земле пожаров наблюдали одновременно до десятка вражеских самолетов. Результаты были ужасающими. Только втрех налетах на Берлин, предпринятых в течение последней декады августа, англичане потеряли 125 самолетов. Всего же в 16 налетах на германскую столицу, предпринятых в 1943 г., Королевские ВВС потеряли 492 бомбардировщика. История не терпит сослагательного наклонения, но, как знать, возможно начни немцы наращивать масштабы ночных ударов по британским аэродромам дальше, волна ночных бомбежек пошла бы на спад, однако ресурсов для этого не было. К концу 1943 г. силы Рейха были уже напряжены до предела.
В немалой степени трагичность положения усугублялась ошибками высшего руководства, надеявшегося переломить неудачно складывающийся для Германии исход войны какими-то «гениальными», а потому приносящими молниеносный успех при их реализации решениями. Так, например, после того как I/KG51 была задействована в «малом Блице» против Великобритании, ее 6 сентября привлекли к отражению налета «Летающих крепостей» на Штутгарт. К этому времени практически все заводские переделочные комплекты «U4» с 50-мм пушками и большая часть комплектов «U2» были снйты с самолетов, которые в массе своей были приведены к конфигурации стандартных истребителей- бомбардировщиков Ме410А-1.
В результате, против собранных в «боевые коробки» почти 160 «Летающих крепостей» экипажи вылетали, имея всего по две 20-мм пушки и по паре пулеметов винтовочного калибра. Кроме того, отработанный график подготовки матчасти был сломан, и часть экипажей взлетала на неподготовленных к высотному перехвату самолетах. В частности, для этого требовалось сменить сорт масла. Результаты этой импровизации, к счастью для Люфтваффе, оказались практически нулевыми: экипажи «охотников» смогли сбить только один В-17, а все самолеты вернулись на базу. Вызванный «на ковер» к Герингу, командир группы майор Клаус Хаберлен, нисколько не смущаясь, прямо объяснил причину столь низкой эффективности боевого вылета. К тому же он вновь поставил перед рейхсмаршалом вопрос о ненадежной работе двигателей DB603A на больших высотах, что, по его мнению, делало применение Ме410А наиболее выгодным именно в качестве ночного «охотника».
Несмотря на известное всему миру немецкое качество, с расширением серийного производства Ме410А проблемы с двигателями DB603A действительно вновь дали себя знать. Это объяснялось, с одной стороны, снижением качества комплектующих при массовом выпуске, а с другой, обозначившейся к этому времени нехватке некоторых видов сырья и, в частности, легирующих материалов. Как бы там ни было, но авиапромышленность Германии в это время была еще на подъеме, и благодаря стремительно расширявшимся мощностям по производству самолетов, немцы смогли выпустить до конца года 457 Ме410А.
Продолжение в следующем номере
ЮБИЛЕЙ
Николай Кузнецов
канд. техн. наук Виктор Аверченко
Николай Дмитриевич Кузнецов родился 23 июня 1911 г. в Актюбинске в семье рабочего. В 14 лет Николай поступил на курсы трактористов, а в 1930 г. – на моторостроительное отделение Московского авиационного техникума. Позднее он стал работать слесарем на моторостроительном заводе №24 им. М.В.Фрунзе, продолжая обучение на вечернем отделении техникума. По рекомендации первого секретаря ЦК комсомола А.В.Косарева, в 1932 г. Николай поступил на воздушно-технический факультет Военно-воздушной академии им. Н.Е.Жуковского. Состав абитуриентов академии был очень неоднороден. Так, в числе слушателей, обучавшихся в одной группе с Кузнецовым, была одна девушка и… комбриг А.М.Шапочкин (адъютант для особых поручений наркома обороны К.Е.Ворошилова).
Академия в то время давала не только первоклассное образование, но и предоставляла обширные возможности самосовершенствования в самых различных областях. Николай попробовал себя в прыжках с трамплина, альпинизме (поднимался на Эльбрус), парашютизме… Здесь же он начал заниматься и техническим творчеством. Осенью 1938 г., блестяще защитив дипломный проект, Николай как круглый отличник получил по выпуску сразу капитанскую шпалу в петлицу. Более того, он был оставлен в адъюнктуре академии.
В результате упорного трехлетнего труда Кузнецову удалось создать оригинальный метод расчета упругих деформаций коленчатого вала в опорах (подшипниках) и даже подтвердить его экспериментально. Его научный руководитель был настолько доволен диссертантом, что в качестве оппонентов пригласил виднейших прочнистов – профессоров И.И.Трапезина из МАИ и А.А.Ильюшина из МГУ. На защи-' те, состоявшейся 4 апреля 1941 г., результаты работы Николая Дмитриевича получили высокую оценку. После окончания адъюнктуры Кузнецов был назначен доцентом кафедры авиационных двигателей ВВИАим. Н.Е.Жуковского и планировал не позднее осени 1941 г. опубликовать результаты выполненных им исследований в виде монографии. Однако начавшаяся война в один миг разрушила эти планы.
Свой первый рапорт с просьбой отправить на фронт Кузнецов подал на следующий день после нападения Германии. Ему тут же отказали. При академии развертывались курсы срочной переподготовки запасников, в том числе авиационных техников. Вскоре в лагере под Наро-Фоминском начались занятия продолжительностью по 12-15 часов в день. Всего за полторы недели очередной поток слушателей обучался устройству, правилам эксплуатации и ремонта одного из современных по тому времени авиадвигателей. Курсы функционировали до сентября, пока враг не подошел вплотную к Москве. Только 15 октября, задень до печально известной московской «паники», Кузнецов вместе с семьей отправился в Свердловск, куда еще в июле-августе была эвакуирована академия.