Чуть раньше Вайсенбергера — 24 июля — званием Герой Советского Союза был награжден командир звена 9-го Гвардейского авиаполка гвардии капитан Вячеслав Балашов. В его наградном листе значилось, что с марта 1942 г. он совершил 58 боевых вылетов (в т. ч. 23 для ударов по военно-морским базам и аэродромам), лично потопил пять транспортов и сторожевой корабль противника. Вряд ли две последние цифры соответствуют действительности, но главное в другом: Балашов стал первым живым североморским торпедоносцем, удостоенным высочайшей награды Родины (до этого званиями Героев были награждены экипажи двух «Хэмпденов» — оба посмертно). Не считая вернувшегося на ТОФ Г.Д.Поповича он стал единственным^) из девяти первых пилотов северных торпедоносцев, кому посчастливилось довоевать до дня Победы. Его друг и предпоследний из остававшихся в строю Владимир Агафонов погиб 6 июля 1943 г. в результате нелепой случайности. На его Ил-4, совершавшем транспортный полет над Карелией, внезапно отказали моторы, что заставило летчика сажать самолет прямо перед собой, а внизу была вода таежного озера. Посадка прошла нормально, но у помогавшего выбраться пассажирам на берег Агафонова в холодной воде не выдержало сердце…
После драмы 4 июля североморские торпедоносцы не вылетали до 17-го числа. Именно в этот день состоялось боевое крещение торпедносных «Бостонов», которые навсегда вытеснили машины старых типов из роли «низких» торпедоносцев. Впрочем, Ил-4 еще предстояло отличиться в горячих весенние денёчки 1944 г., а пока в конце июля 1943 г. три «латанных-перелатанных» Ил-4 (командиры экипажей Шкаруба, Перегудов и Евдокимов), как и год назад, были отправлены «в ссылку» на аэродром Нарьян-Мара. Цель данного мероприятия заключалась в возможном противодействии крупным кораблям противника, которые могли, по расчетам командования Северного Флота, рискнуть сунуться в Карское море. Как известно, этого не произошло, однако экипажи «застряли» на отдаленной базе до февраля 1944 г. К этому времени ВВС СФ были наконец-то пополнены новой авиатехникой, в т. ч. несколькими Ил-4. К 1 января 1944 г. североморцы имели 17 самолетов этого типа, из которых исправными были 12. Из последней дюжины шесть находились в Нарьян-Маре, четыре — на аэродроме Ягодник под Архангельском и ещё два — в капитальном ремонте. Все они входили в 1-ю и частично во 2-ю эскадрильи 9-го ГМТАП. Кроме того, еще три десятка «Илов» числилось в составе 36-й дивизии АДЦ с ноября 1943 г., вновь вернувшейся на Заполярный ТВД.
Несмотря на то, что условия ТВД были явно невыгодны для применения авиационных мин АМГ-1 (большие глубины), командование ВВС СФ продолжало с упорством достойным лучшего применения использовать это неэффективное оружие. Немецкие транспорты и эскортные корабли отстаиваются в норвежском фиорде. Весна 1944 г.
20 января 1944 г., после одиннадцатимесячного перерыва командование ВВС СФ (командующий генерал-лейтенант А.Х.Андреев, начальник штаба — небезызвестный Герой Советского Союза генерал-майор Е.Н.Преображенский) решило возобновить минные постановки. На этот раз они производились по несколько измененной схеме. Из-за сложных метеоусловий к полетам привлекались только опытные экипажи, каждый из которых осуществлял выход к точке сброса самостоятельно. Чтобы избежать возможности случайного столкновения в воздухе, вылетавшие одновременно самолеты посылались к разным объектам, если же им предстояло минировать один район, то они поднимались в воздух с 30-минутным интервалом. Для летчиков такое решение, по-видимому, представлялось оптимальным, с точки зрения же ведения «минной войны» — никудышним.
Дело в том, что постановка одиночных мин в различных пунктах (особенно с учетом недостаточной точности сброса, характерной для авиации вообще) не могла создать минной угр<?зы на коммуникациях или даже напряжения тральных сил противника. О боевых характеристиках мин АМГ уже было немало сказано (см. ИА № 4/2001), стоит лишь заметить, что к 1944 г. они не изменились, несмотря на настойчивые требования Наркома ВМФ оснастить их неконтактными взрывателями. Потому не удивительно, что немцы не потеряли на наших авиаминах в 1944 г. ни одного судна, хотя самих АМГ было выставлено сравнительно много: 10 в январе, 22 в феврале, 24 в марте и 20 в апреле. Наибольшее число (26) было сброшено в фьордах, ведущих к Киркенессу, 14 — в проливе Буссе-сунд, 13 — у порта Вадсе, семь — в проливе Магерейсунд, шесть — у Вардё, в остальных четырех местах менее чем по пять мин. Шесть самолетов не смогли дойти до мест постановок из-за сложных метеоусловий и перед посадкой сбросили мины в Средне- Ваенгское озеро. В семи случаях самолеты обстреливались огнем береговой зенитной артиллерии, но потерь не понесли.
В начале февраля 1944 г. пять исправных Ил-4 перелетели из Нарьян- Мара в Ваенгу. Это позволило не только интенсифицировать минные постановки («Бостоны» для постановки мин АМГ не подходили), но и возобновить использование самолета в качестве торпедоносца. 13 февраля нашей воздушной разведкой был обнаружен очередной конвой состоявший по данным разведки СФ из трёх транспортов, такого же количества тральщиков, семи сторожевых кораблей и двух малых миноносцев, следовавший в восточном направлении. Уже после того, как он вошел в Варангер-фьорд на перехват поднялось звено Ил-4 (ведущий — зам. командира 2-й эскадрильи 9-го ГМТАП гвардии лейтенант В.Пирогов) и три «Бостона». Очевидно, находясь под впечатлением тяжелых потерь гораздо более скоростных и живучих «Бостонов» от огня зенитной артиллерии во второй половине 1943 г., командование распорядилось подвесить под «Илы» не низкие, а высотные торпеды.
В 18:27, когда в сумерках суда уже втягивались в ведущий к Киркенессу Бек-фьорд, их атаковала тройка Пирогова («Бостоны» цель не обнаружили). С высоты 1000 м по судам было сброшено три торпеды, после чего летчики увидели взрыв и пожар. Интересно отметить, что сильное пламя наблюдалось даже нашими береговыми постами с Рыбачьего, находившегося на противоположном берегу Варангер-фьорда! Тем не менее, результат атаки 13 февраля до сих пор не освещен в зарубежной исторической литературе. Пилотам же засчитали потопление 6000- тонного судна. Спустя девять дней Владимира Пирогова, имевшего высокие боевые показатели еще в 1943 г., когда он летал на «Бостоне», удостоили звания Героя Советского Союза. До апреля 1944 г. отважный летчик произвел 43 боевых вылета (в т. ч. 12 на минные постановки), лично потопил три транспорта, танкер и мотобот противника. Чуть позже, указом от 31 мая звания Герой Советского Союза был удостоен штурман 1 — й эскадрильи гвардии капитан Юрий Кочелаевский. Он входил в число шести экипажей, прибывших с ТОФа в марте 1942 г., и до апреля 1944 г. участвовал в 102 боевых вылетах (в составе экипажей Г.Поповича, В.Балашова, С.Макаревича и др. известных летчиков), 24 успешных торпедных атаках, в ходе которых (как отмечалось в документах) поразил торпедами пять транспортов, танкер и сторожевик.