К этому времени в истребительных подразделениях республиканской авиации были только Тинкер, Даль, Баумлер, Лейдер и Кох.
Кох и Баумлер также совершили несколько вылетов во время контрудара нанесенного республиканцами под Харамой, а за тем и над районом Гвадалахары. Однако напряжение боев стало сказываться, и в один из дней в конце марта после особенно тяжелого дня Кох не справился с управлением и его самолет разбился на аэродроме Алькала де Энарес. Провалявшись пару недель в госпитале, он по выходе оттуда решил, что с него хватит и получил всю причитающуюся ему сумму, а 8 апреля 1937 г. были подписаны его выездные документы. В то же время Баумлер продолжал свою службу. 11 февраля эскадрилья Казакова была возвращена на аэродром Кампо X. С негоже И-15 вылетели во время крупного воздушного боя 18 февраля.
14 марта Тинкер одерживает свою первую победу, уничтожив «Фиат» СН.32. На следующий день эскадрилья пополнилась за счет прибытия гватемальского полковника (!) Гомеса, однако уже 20 марта он был сбит и попал в плен.
23 марта Даль почувствовал острую боль в животе и вскоре врачи поставили диагноз — аппендицит. Не доверяя свою жизнь полевым условиям испанских госпиталей, он отправился на лечение в Париж (это произошло 12 апреля). Его жена — Эдит Роджерс — во время его испанской авантюры находилась в Париже, где выступала в ночных клубах (по-видимому, этот факт сыграл не последнюю роль в выборе места для проведения в принципе несложной хирургической операции). С возвращением его возникли проблемы, так как военное министерство имело к нему большие претензии в связи с задержкой, и только личное вмешательство Лакалье позволило избежать Далю суда и следствия.
Однако американец был переведен в другую эскадрилью, хотя и также вооруженную И- 15. 12 июля он был сбит и попал в плен. Военным судом националистов Даль был приговорен к смерти, однако вмешательство Государственного департамента США и письмо его жены лично к Франко позволили наёмнику избежать такой участи. Освобожден он был только 22 февраля 1940 г. Всё это время он находился в тюрьме в Саламанке, правда, в весьма комфортабельных условиях. Даль вернулся в Нью-Йорк 17 марта 1940 г. Во всех своих мемуарах он отзывается о Лакалье как о превосходном летчике и говорит о своих четырех победах во время войны в Испании, однако его командир, Лакалье, в своей книге говорит о том, что американец одержал не менее пять побед.
Фрэнк Тинкер одержал свою вторую победу 17 марта на Гвадалахарском фронте. Однако последние дни марта и начало апреля были не богаты на летные дни и поэтому американец совершил очень немного боевых вылетов в это время. К этому моменту Лакалье был повышен в звании до майора и отправлен на обучение в СССР. В связи с этим встал вопрос о назначении нового командира эскадрильи. Большинство лётчиков выступало за кандидатуру Тинкера, однако его знание испанского языка оставляло желать лучшего, поэтому испанское командование приняло половинчатое решение: на земле командование принадлежало испанцу, а в воздухе — Тинкеру.
Здесь стоит немного остановиться на личности последнего. Фрэнк Глазго Тинкер более всего известен широкому кругу читателей, интересующихся испанской войной. Он без сомнения является самым выдающимся американским летчиком-истребителем, сражавшимся в республиканской авиации. О его службе известно много. Издана книга очень ярких и живых воспоминаний, написанная на основе его дневника (к сожалению, не опубликованная до сих пор на русском языке).
На фото запечатлён лётный состав 1-й эскадрильи, сфотографировавшийся после окончания боёв у Гвадалахары. Номерами 1, 2 и 3 отмечены американцы Тинкер, Дал и Силлес, 4 — командир эскадрильи капитан Лакаллье.
15 апреля эскадрилья Тинкера была переброшена на аэродром Саррион на Теруэльском фронте. Уже через два дня Тинкер одерживает очередную победу — к югу от Теруэля он сбивает Не51. Однако 23 апреля эскадрилья возвращается на предыдущее место базирования — Кампо X. Во время своей службы Тинкер летал на двух «чатос» с номерами СА-056 и СА-058, а Даль — СА-054.
3 мая Тинкер переводится в эскадрилью Казакова, где он встречается с Баумлером. В течение всего мая они действовали на И-15, одновременно осваивая новенькие И-16, однако пока возможности этих лучших (на то время) истребителей они изучали на земле. Предпринятые усилия по освоению новой техники привели к тому, что 17 мая американцев отправили на аэродром Алькала, где они попали в эскадрилью 1/21, которой командовал Иван Лакеев. Уже 2 июня Тинкер (на СМ-070) и Баумлер (на СМ-069) к северо-востоку от Бриуэги сбивают по «Фиату». Это была четвертая победа у Тинкера и третья у Баумлера. До этого 20 марта последний сбил «Фиат», а 17 апреля — Не-51. Для Баумлера этот вылет чуть не стал последним: его И-16 попал под огонь республиканских зенитчиков и жизнь летчику спасла только бронеспинка. Будучи раненым он смог посадить повреждённую машину.
Уже 11 июня эскадрилья Лакеева была переброшена на другой аэродром — Барбасто в Каталонии. Здесь оба американца перешли в авиагруппу Валентина Ухова. В новом соединении американцы вскоре одерживают очередные победы — Тинкер 16 июня (на СМ-023) сбивает «Фиат», а за два дня до этого над Костехоном Баумлер увеличил свой боевой счет.
После 19 июня эскадрилью перебрасывают на Барахас. 8 июля Баумлер сбивает «Фиат» недалеко от Квайормас (это была его последняя подтвержденная победа), а 16 июля он заболевает и его отправляют в Валенсию. Лётная карьера Баумлера в Испании заканчивается и через месяц он окольными путями (через Канаду) возвращается в Штаты.
Баумлера довольно хорошо запомнили советские добровольцы и упоминания о нем можно найти в мемуарной литературе. Для примера можно привести выдержки из книги С.Шингарева «Чатос идут в атаку»:
«…Вы уже давно воюете с фашистами. В этой эскадрилье вы ветеран, — желая вовлечь американца в разговор обратился к нему Агальцов (советник по авиации. — Прим. авт.)
— Да, я туте января. Меняется состав, а я остаюсь и остаюсь. Русские летчики — надежные партнеры в воздушном бою, в этом я не раз убеждался. В беде никогда не оставят. И потом, ваши ребята бескорыстные. Не спорят, кто сбил фашиста. Ведь нам, американцам, платят за вылеты и за сбитые..
— А как Вы попали в Испанию? — заинтересовался Агальцов.
— Это длинная история, коронель(полковник — сноска в книге).
— А все-таки?
Баумлер взял из коробки у рядом сидевшего Серова папиросу, помял ее в руках. Все замолчали, приготовились слушать. Мешая русские и испанские слова, то и дело прибегая к помощи Рыцарева, американец стал рассказывать:
— Нас было десять. Из Сан-Франциско мы отправились в Европу, потому что знали: в Испании нужны летчики. Честно сказать, нам было все равно на какой стороне летать. Решили так: где больше заплатят, там и будем работать… Мы, как видите, здесь. На стороне республики… Дома я работал летчиком-испытателем. Что это была за работа? Заключил с фирмой договор, провел полный цикл испытания самолета, и больше не нужен. Снова ищи заработок… Если испытания прошли благополучно — получи деньги. Ну а вдруг несчастье? Ведь у меня жена, двое детей, мать… всё решают деньги. А заработать их очень трудно…
— Скажи, Альберт, как же ты попал в эту эскадрилью? — полюбопытствовал Серов.
Американец улыбнулся:
— Видишь ли, Анатолий, когда мы с Ричардом (очевидно имеется ввиду Чарлз Кох — Прим. авт.) прибыли под Мадрид, нас спросили, на чем мы хотим летать. Мне очень понравился «чато», а Ричарду — «моска». Тут мы и расстались. Меня направили к Пабло Паланкару (псевдоним Павла Рычагова — Прим. авт.). Он сказал: «Сейчас посмотрим, на что ты способен». Над Алькалой, почти над самой землей я выполнил на «чато» пилотаж. Тогда Пабло пожал мне руку. А я, можете мне не поверить, поцеловал «чато». Так и остался в этой эскадрилье…»