Рубикон был перейдён: Александру со своими пилотами будет сражаться до конца.
18 августа 1944 года в 09:10 у Брашова его Bf 109G-6 был атакован шестью «Мустангами» из состава 31-й истребительной группы, шедших в авангарде соединения из более чем 250 четырёхмоторных бомбардировщиков. Шербэнеску сделал отчаянную попытку уйти из-под огня, атаковавших фронтом американских «скакунов», но тщетно: шквал крупнокалиберных пуль буквально срезал одну из консолей на крутом развороте, и подбитый «Мессершмитт» начинает беспорядочно кувыркаться. «Я подбит!.. Я подбит!..» Это были последние слова Александру, прозвучавшие в эфире. Спустя мгновение командирский Bf109G врезается в землю вместе со своим пилотом. Следом был сбит и другой ас Василий Гаврилиу (Vasil Gavriliu), но ему повезло, и он остался в живых.
Поначалу никто не мог точно сказать, что именно произошло и по возвращении из боя Ион Добран (Ion Dobran), командир ведомой пары из состава звена Шербэнеску вылетел на «Физлере- Шторхе» на поиски своего командира, которого он всё ещё надеялся найти в живых. После двух часов полёта Ион обнаружил около местечка Русавату обломки «Мессершмитта» Шербанеску, среди которых лежало и мёртвое тело его пилота.
Пять дней спустя после смерти капитана Александру Шербанеску, Румыния сменила сторону, примкнув к СССР. Останки офицера тем временем были извлечены из обломков его самолёта, и ас был похоронен со всеми воинскими почестями на военном кладбище Генча в Бухаресте. «Ратные дела твои облагородили тебя и через высшую жертву возвысился ты в ранг принца румынских истребителей», — сказал над могилой героя его командир, командор авиации, Леу Романеску.
Большая часть однополчан Шербэнеску вскоре сменила кокарды на своих самолётах и радиочастоты, а затем была вновь брошена в бой, но на этот раз против своих недавних союзников: немцев и венгров. Их ждало небо Карпат и Трансильвании. Впереди была Венгрия и Чехословакия, за которыми в неясной дымке маячили шпили венских соборов столицы Австрии. В целом, из тех румынских лётчиков, кто начинал эту войну, уцелело не больше трети, да и те в массе своей к середине 45-го были списаны из-за ранений с лётной работы.
Александру Шербэнеску ушел на пике своей славы. Он имел 44 подтвержденные победы и много предположительных, одержанных в 700 боевых вылетах. Он стал вторым в табеле о рангах после принца Константина Кантакузино (60 побед) и потому он по праву занимает своё место в Пантеоне Воинской Славы.
Спустя короткое время после прихода к власти прокоммунистического правительства могила знаменитого аса была уничтожена, однако за несколько лет до падения режима Николая Чаушеску монумент на военном кладбище Генча был восстановлен. После этого ежегодно возле него 18 августа собирались румынские лётчики-ветераны. Наконец, в 1992 г., вследствие кампании, проводимой обществом лётчиков-ветеранов, часть живописной дороги, ведущей на аэродромы Бухареста Банеаса и Отопени была переименована в бульвар Александру Шербэнеску.
КРЫЛЬЯ НАД МОРЕМ
Торпедоносцы Ильюшина над Чёрным морем
канд. ист. наук подполковник Мирослав Морозов
Несмотря на то, что 2-й минно-торпедный полк ВВС ЧФ был официально сформирован более чем за год до начала войны, по состоянию на 22 июня 1941 г. он все ещё находился на этапе организационного периода. Полностью готовыми к действиям могли считаться из пяти эскадрилий полка только 1-я и 2- я. Хотя 3-я эскадрилья была укомплектована личным составом, имевшим хорошую лётную подготовку, но её экипажи не успели отработать групповую слётанность даже в составе звеньев, а о том, чтобы выполнять задание всем составом эскадрильи даже речи не шло. Два последних подразделения (4-я и 5-я эскадрильи) были укомплектованы исключительно «желторотиками» — лётчиками выпуска весны 1941 г., имевшими, незначительный налёт да и то в простых метеоусловиях.
Таким образом, из 62 экипажей авиаполка полностью боеготовыми считались всего лишь 12. Поскольку часть формировалась недавно, то для её вооружения использовали только новейшие бомбардировщики-торпедоносцы ДБ-ЗФ с моторами М-87, остаточный моторесурс которых, даже после довольно интенсивной почти годовой эксплуатации был ещё весьма значительным и составлял (в среднем по эскадрильям) 74 %. К 22 июня подразделения, выполнявшие различные задачи по курсу боевой подготовки, базировались в Сарабузе, а полностью боеготовые — в Карагозе. Именно этот крымский аэродром в первые месяцы войны и стал основным местом базирования 2-го минно-торпедного полка ВВС ЧФ.
Обстановка первых недель войны на Черном море серьезных опасений не внушала. Грозный вал немецкого наступления стал ощущаться здесь лишь в конце июля — начале августа, а до этого времени командование флота всецело посвятило себя реализации довоенных замыслов. Согласно директиве Наркома задачи флота на военное время заключались в обеспечении господства на Черном море, недопущении высадки десантов и действий кораблей противника по советскому побережью, блокаде побережья Румынии, уничтожении или захвате румынского флота, а также содействию сухопутным войскам. При этом стоит заметить, что наш Черноморский флот по всем статьям намного превосходил выделенные для действий на театре объединенные силы немцев и румын и фактически самого момента начала войны господствовал на море.
Сбитый в районе Констанцы советский СБ. На фото вверху — взрыв 250-кг бомбы, внизу — разрушения на одной из улиц Констанцы.
Боевая работа началась в первые же сутки с начала агрессии, поскольку еще днем своей шифровкой Нарком ВМФ Н.Г.Кузнецов приказал нанести бомбовые удары по основным военно-морским базам противника на театре — Констанце и Сулине. В 23 часа 22 июня Констанцу бомбило звено ДБ- 3 (командиры экипажей майор И.Сафонов, капитаны Ф.Костькин и Ф.Гапоненко), совершивших первый боевой вылет черноморских ДБ-3 и, открывших, таким образом, более чем трехлетнюю эпопею по разрушению этого порта. Первый её этап, пришедшийся на тяжёлое лето 41-го, завершился не в нашу пользу…
Главные силы полка в составе 33 ДБ-3 (в этом же налете участвовали также 27 СБ 40- го БАП ВВС ЧФ) бомбили порт на рассвете следующего дня. Бомбардировка с больших высот не принесла ощутимых результатов, хотя некоторые городские кварталы серьезно пострадали, а связь местного командования со столицей страны временно нарушилась. Из военных объектов пострадала одна немецкая зенитная батарея, на которой попаданием бомбы убило пять солдат. С учетом того, что из числа вылетевших на задание обратно не вернулся лишь один СБ, сбитый случайно оказавшимся над базой румынским «Харрикейном», общий результат можно охарактеризовать как удовлетворительный. В штаб, естественно, поступали более радужные донесения. Тактика бомбардировочной авиации по сравнению с «финской войной» не претерпела никаких изменений — повторные удары производились отдельными эскадрильями или даже звеньями с интервалами в несколько часов, действовавших с высот от 1800 до 4000 м. До конца суток порт «обработали» ещё две эскадрильи ДБ-3 (совершивших в сумме 16 самолёто-вылетов), а суммарный вес бомбовой нагрузки, сброшенной на Констанцу за сутки, достиг 53,3 тонн (в том числе 8,4 тонны зажигательных бомб).
Развить успех планировалось на следующий день, но в течение ночи обстановка в районе Констанцы претерпела коренные изменения — из-под Бухареста на находившийся вблизи города аэродром Мамайя перебазировалось не менее двух эскадрилий немецкой истребительной авиагруппы III/JG52. Вопросы взаимодействия и связи между немцами и румынами были отработаны заранее, благодаря чему появившиеся на рассвете 24-го ударные волны советских бомбардировщиков встретили жестокий отпор. Несмотря на яростное противодействие «мессеров», нашим самолетам удалось не только сохранить строй, но прорваться к назначенным объектам налета и прицельно сбросить бомбы, в том числе и на аэродром перехватчиков, где разрывами «фугасок» были уничтожены три Bf109, а ещё один был сбит в воздухе. Однако плата за этот Scnex оказалась слишком высокой. Из 14 [Б-3 и 18 СБ, принимавших участие в налете, на базу не вернулось три и семь машин указанных типов соответственно. Несомненно, что большая часть этих жертв приходилась на счет немецких истребителей, которые доложили о восьми победах, в то время, как их румынские коллеги — о четырех, а зенитчики о двух. Вызывает удивление тот факт, что наши потери не были большими. Дело в том, что по совершенно непонятным причинам машины 2-го минноторпедного не прошли оснащение нижними люковыми установками, необходимость которых показал опыт «зимней войны»! Это были первые, причем достаточно болезненные потери ВВС Черноморского флота.