1* Тем же указом от 24 июля 1943 г. высшей правительственной награды были удостоены командир 3-й эскадрильи 5-го ГМТАП полка майор Г.Г.Черниченко и штурман полка майор А.Ф.Толмачев.
Постановка боевой задачи. Слева направо: командир 1-й эскадрильи капитан С.М. Осипов, штурман эскадрильи капитан С.П. Дуплий, командир звена старший лейтенант В.Ф.Бубликов, командир 1-й МТАД полковник Н.А.Токарев, командир звена старший лейтенант Н.И.Карбузанов, командир звена старший лейтенант Д.Ф.Бабий, 1943 г.
Вряд ли такой исход боя удивляет. В отчете 1-й МТАД за 3-й квартал 1943 г. без лишних эмоций сказано: «Прицелом ПТН-5 (экипажи торпедоносцев — Прим. Авт.) пользуются только для определения дистанции сбрасывания. Самолет на цель наводит сам летчик, он же определяет и вынос точки прицеливания» (см. ОЦВМА, ф. 149, д. 13136, л.16).
Иными словами, штурман не принимал участия в расчете элементов торпедной атаки, а связанный пилотированием летчик мог наводить лишь крайне примитивно — целился в форштевень. Попасть при таком способе прицеливания можно было лишь с пистолетной дистанции, а вражеские зенитки и истребители, как правило, не допускали этого. Делалось все это не от «хорошей жизни», а потому, что у большинства экипажей штурманы имели лишь самую начальную подготовку, являясь «сержантами военной поры». Более опытные командиры и штурманы эскадрилий летали не часто, только в том случае, если эскадрилья вылетала полным составом, а этого-то, как правило, и не производилось.
В общем, командование полка правильно понимало суть проблемы и методы её решения. Уже в следующий групповой удар 10 августа в составе экипажа Аристова вылетел комиссар полка майор А.Е.Забежанский. Всего тем вечером для выполнения боевой задачи в воздух поднялось шесть торпедоносцев и три бомбардировщика «бостон», однако из-за неполадок по одному самолету из каждой группы было вынуждено вернуться в Геленджик. По замыслу командования торпедоносцы должны были нанести удар двумя звеньями одновременно с бомбардировщиками. На практике все, конечно же, получилось иначе.
Первыми атаковали лишь два торпедоносца из первого звена — ведущего капитана В.И.Федорова и ведомого В.Е.Аристова. И если сброшенная с довольно большой дистанции торпеда Федорова прошла перед целью, то стрелявший с дистанции не более 800 м Аристов добился попадания в машинное отделение немецкого парохода «Бой Федерсен» (6689 брт; быв. советский «Харьков» потопленный немецкой авиацией в Николаеве в 1941 г., но поднятый и введенный в строй). Однако отважному пилоту и его экипажу не повезло: уже в следующую минуту он был сбит прямым попаданием 102- мм снаряда с румынской канлодки «Гикулеску». Почти сразу же вслед за первым звеном атаковали торпедоносцы старшего лейтенанта Н.И.Карбузанова и младшего лейтенанта С.М.Самущенко. При сближении с целью им досталось меньше, но противозенитный маневр первого звена помешал им выйти в атаку. По-видимому, Самущенко освободился от торпеды с большой дистанции, а Карбузанов был вынужден выйти в атаку повторно, уже после того, как он пролетел над конвоем. В последний момент капитан «Бой Федерсена» попытался уклониться от торпеды, переложив руль круто на левый борт, но не тут-то было. Сброшенная с небольшой дистанции торпеда попала в угольный бункер со стороны правого борта (предыдущая торпеда попала в левый).
К сожалению, в ходе длительного маневрирования «Ильюшин» Карбузанова получил многочисленные попадания снарядов малокалиберной артиллерии, в результате чего вышел из строя один из моторов. До базы летчик не дотянул — сел в море, а его поиски успехом не увенчались. В 20:30, спустя восемь минут после атаки бомбардировщиков, поврежденное судно с высоты 1500 м пробомбила пара «Бостонов». По немецким данным, разрывы 16 ФАБ-100 легли настолько близко к правому борту, что вызвали дополнительное затопления шестого трюма. Последним, в 20:43, свою торпеду сбросил отставший от общей группы Ил — 4 старшего лейтенанта В.К.Скробова. Хотя он и наблюдал после атаки столб дыма, успеха ему добиться не удалось, как и находившейся в районе боя субмарине «Д-4», которая произвела четырехторпедный залп по конвою в 20:19.
Впрочем, и без этого судьба «Бой Федерсена» оказалась предрешена. Предпринятая немецким командованием спасательная операция успехом не увенчалась — утром 11 августа пароход затонул. Данный транспорт стал наиболее крупным судном, потопленным черноморской авиацией в годы войны, вторым и предпоследним успехом, одержанным нашими торпедоносцами на данном театре. К причинам одержанного успеха следует причислить не только «партайный наказ» погибшего комиссара, но и очевидные ошибки, допущенные немецким командованием. Зная из данных радиоперехвата, что караван обнаружен нашей воздушной разведкой, оно сочло возможным прекратить его истребительное прикрытие с началом наступления сумерек. Сумерки помогли торпедоносцам подойти незамеченными на сравнительно небольшую дистанцию, а предотвратить атаку одним зенитным огнем корабли охранения просто не успели. К сожалению, все это стало результатом случайного стечения обстоятельств, поскольку ничего подобного в дальнейшем не повторялось.
До конца квартала пилоты 5-го ГМТАП участвовали еще в шести групповых ударах по вражеским конвоям. Все они, за исключением последнего, о чем мы расскажем особо, напоминали друг друга. Как правило, удар осуществлялся силами одних низких торпедоносцев в количестве от двух до шести машин на основании предварительных данных воздушной разведки. Вот описание одного из классических ударов, осуществленных тройкой «Ильюшиных» днем 19 сентября данное Героем Советского Союза В.И.Минаковым в его книге «Командиры крылатых линкоров».
«Три экипажа торпедоносцев заступили в готовность. Ведущим назначен я. День серенький, дождливый, порывистый ветер гонит над аэродромом клочья облаков. Приказание на вылет поступает, как всегда, неожиданно: нанести удар по транспорту, следующему в составе конвоя в Севастополь.
Предварительное решение: атаковать цель с ходу, с разных направлений. Это позволит сковать маневр транспорта, рассредоточить зенитный огонь. Впрочем, бой есть бой. На месте все будет виднее.
Стартуем. Справа от меня летит Дурновцев, слева Ковтун. Пилотирование машин на малой высоте затрудняет болтанка, однако ведомые держат строй уверенно. Подниматься не имеет смысла: скоро район цели.
Конвой обнаружили на встречном курсе. Сигналом подаю команду: разойтись для атаки! Сам, чуть задержавшись, захожу под углом тридцать-сорок градусов к направлению движения транспорта. Расчет на то, что, уклоняясь от атаки ведомых, он подставит мне борт.
Не тут-то было. Дурновцев и Ковтун оттянулись назад и продолжают лететь со мной. Не поняли команды? Под огнем зениток эволюциями самолета вновь указываю — атаковать с разных направлений. Они попрежнему идут за мной.
Выйти из атаки и повторить все сначала? Нет, тут не полигон. Противовоздушная оборона конвоя издали разгадает маневр, и потерь не миновать.
Не знаю, как объяснили себе гитлеровцы наше намерение — торпедировать транспорт с носовых курсовых углов, но маневрировать не стали.
Гибель транспорта «Бой Федерсен» 10 августа 1943 г.
Довернув вправо, чтобы увеличить угол атаки, иду на сближение. Огонь усиливается. Подключаются "эрликоны", пулеметы. Сзади заходят два самолета противника, прикрывающие конвой. — Сброс! Ведомые делают то же.
Транспорт круто поворачивает на торпеды. Наша ошибка очевидна.
Маневрируя, выхожу из зоны огня. Досаде нет предела. Черт знает что! Будто за тем и летели, чтобы нам насажали дырок…
— Панов, доложи на командный пункт: цель уклонилась.
Пошлют других. Нельзя же позволять разгуливать по морю обнаруженному конвою.
На земле мрачно осведомляюсь у ведомых, почему не выполнили, команды.