Воздушные бои над Ялуцзяном в последнюю декаду октября 1951 г. стали действительно кровавым закатом массированных дневных рейдов для экипажей стратегических бомбардировщиков В-29, с самого начала создававшихся именно для этого вида боевой деятельности и несших чрезвычайно мощное оборонительное вооружение, что, по мысли разработчиков, позволяло им пробить себе дорогу сквозь заслоны любых перехватчиков. Хотя в большинстве случаев «Суперкрепости» успевали отбомбиться раньше появления наших «МиГов», пилоты которых наносили им столь серьёзные потери, что в сравнении с этим масштабы разрушений, причинённых наземным объектам, уже перестали рассматриваться американским командованием в качестве даже минимально допустимой компенсации за понесённые потери. Это был крах. Крах основной стратегии ведения боевых действий. Причём не только против Кореи! Миф о достаточности воздушной мощи для победы в войне развеивался, как дым от сгоревших самолётов в небе над Ялуцзяном…
10*Текст воспоминаний Д.А.Самойлова даётся по статье Л.Крылова и Юрия Тепсуркаева «Чёрная неделя Бомбардировочного Командования», журнал «Мир Авиации» № 2/99, с. 15–24.
11*Ни F-80, ни F-84, ни тем более «Метеор» не могли конкурировать с МиГ-15 в воздушном бою. Более того, на высотах свыше 6000 м пилоты этих истребителей должны были маневрировать крайне осторожно, так как почти любая попытка выполнения энергичного манёвра приводила к потере управления. Причиной этого было то, что с увеличение высоты падает плотность воздуха, а с ней и скорость звука. В результате уже на средних высотах характеристики прямого крыла, не адаптированного к полётам на околозвуковых скоростях, существенно ухудшались.
Отметки совершённых экипажем «Dradon Lady» боевых вылетов и якобы сбитых её стрелками советских перехватчиков МиГ-15, ни один из которых на самом деле не подтверждается нашими данными.
Сержант Фрэнк Бэйта, выглядывая из разбитого блистера, демонстрирует встречающему приземлившийся самолёт наземному персоналу, что у него всё о’кей. Только что-то физиономия у него не больно радостная. Судя по всему, над Ялуцзяном экипажу пришлось несладко. 23 октября 1951 г.
[1] надо признать, что в предыдущей части статьи редакция допустила серьёзную ошибку, переведя 15 th Air Force и 20th Air Force вместо общепринятых в отечественной практике 15-й и 20-й Воздушных армий соответственно в 15-е и 20-е ВВС. Однако, по мнению редакции журнала, традиционный перевод этих терминов в отечественной историко-технической и военно-исторической литературе как Воздушные армии также неверен, поскольку понятие Воздушная армия (буквально — Air Army) в американских ВВС (как виде вооружённых сил) не применяется, хотя в Сухопутных войсках армии (объединения) при необходимости создаются. Более правильным, видимо, является перевод 15-е и 20-е оперативные авиационные объединения. Причина заключается в том, что Air Force (с порядковым номером) как раз и являются высшим оперативным объединением ВВС на ТВД. Аналогично им в Люфтваффе таким объединением является Воздушный флот, а у нас Воздушная армия.
[2] Вообще-то перед тем, как начать вдаваться в подробности при описании хода боевых действий, принято хотя бы в общих чертах описывать сложившуюся к рассматриваемому периоду обстановку на ТВД и, соответственно, причины, вызвавшие те или иные нововведения. Ничуть не претендуя на истину в последней инстанции, редакция журнала предложила бы читателем следующий вариант начала этой части статьи:
«Весной 1951 г. линия фронта под напором полуторамиллионной группировки «китайских народных добровольцев» откатилась за 38- го параллель. Ещё зимой китайские и северокорейские войска вошли в Сеул, что стало болезненной утратой для американского командования, перед которым снова, как и летом прошлого года замаячила угроза поражения. Однако в ходе развернувшейся за столицу Южной Кореи череды атак и контратак успех всё же в конечном итоге сопутствовал «южанам», которые при поддержке американской авиации смогли вернуть город. В конечном итоге линия фронта стабилизировалась на берегах реки Ханган севернее Сеула. По большому счёту, стабилизация линии фронта произошла по причине выхода северокорейских и китайских войск из-под зонтика, который им обеспечивали МиГ-15. Достаточно прочно обеспечивая прикрытие тыловых районов, пилоты перехватчиков даже с подвесными топливными баками практически не могли действовать над линией фронта, господство в воздухе в районе которой безраздельно принадлежало американской авиации. Ответом на хаос, охвативший дороги Северной Кореи, стало создание армии носильщиков, доставлявших к линии фронта все необходимые для деятельности войск грузы на своих спинах. Хотя отряды «кули» также несли потери от налётов штурмовой авиации противника, парализовать движение этих человеческих ручейков с севера на юг не удавалось никогда. По этой причине задача уничтожения мостов и центров складирования предметов снабжения на берегах Ялудзяна вновь выдвигалась в число первоочередных. Однако к этому времени появление практически любых самолётов сил ООН в образовавшейся над Ялуцзяном «аллее МиГов» стало смертельно опасно.». (Далее см. авторский текст).
[3] Хотя члены редколлегии «Истории Авиации» имеют немало претензий к коммунистам, однако в данном случае должны заметить, что подобные оценки событий полностью подпадают под бессмертное ленинское определение «буржуазного ревизионизма», являющегося типичным образчиком западного мировоззрения и оценки собственных действий, встретивших противодействие и не достигших поставленных целей. В самом деле, попробуем проанализировать поставленные задачи. Основных из них было две: во-первых, стояла задача поражения двух мостов, а во вторых — проверка эффективности истребительного прикрытия. Заметим, что по данным наших советников, ни один из мостов разрушен не был. Конечно, причин у промаха могло быть много (например, внезапно изменившееся направление ветра). А что же действия эскорта? Здесь также не всё в порядке. Заметим, что численность сил воздушного противника почти во всех отчётах, как наших, так и американских, английских, немецких, итальянских, японских и пр. всегда, как правило, по различным причинам завышается. Но допустим даже, что «МиГов» действительно было 30. Тогда встаёт вопрос: сколько было «Сейбров»? Предположим (для круглого счёта), что 12, т. е. одна эскадрилья, хотя могло быть и две. Получается, что наряд истребителей прикрытия, численно превосходящий атакующие силы противника минимум вдвое, на самом деле не смог отбить нападение! Но, может быть собственные потери были незначительными? Скажем сразу, что двух мнений здесь быть не может, так как, согласно принятому в американских ВВС способу оценки собственных потерь, считается, что приемлемым было бы нанесение противнику в три раза большего ущерба (см., например, В.К.Бабич. «Авиация в локальных войнах», Москва, 1988 г., с.184–185). Очевидно, что при стоимости одного В-29 свыше 600 тыс. долл., адекватной компенсацией за сбитый бомбардировщик мог быть уничтоженный мост стоимостью примерно в 2 млн. долл. Таким образом, практически с любой точки зрения данный налёт закончился полным провалом.
[4] Группа «Сейбров» на самом деле не «обеспечивала верхнее прикрытие», а являлась группой расчистки воздушного пространства на пути бомбардировщиков, т. е., по американской терминологии, являлась боевым воздушным патрулём (combat air patrul — сок. CAP). Иначе говоря, обеспечевала действия ударной группы в отрыве от неё и действовала по усмотрению своего командира (хотя и при внешней информационной поддержке) в зависимости от складывающейся обстановки. «Тандерджеты» выполняли непосредственное сопровождение В-29. Кстати, аналогичным образом на основе данных радиолокационных прокладок оценивали действия американцев и наши советники.