Если с поставками техники во вновь сформированные эскадрильи английское руководство ещё смогло справиться, то лётный состав даже с минимально необходимым уровнем опыта сразу для десяти эскадрилий «интрудеров» взять было просто негде! Очевидно, что для этого вида деятельности требовались пилоты незаурядных качеств, одним из которых было острое зрение. Обычно деятельность «ночных охотников» привязывалась к лунному календарю, поскольку именно свет луны (а отнюдь не выхлопные или строевые огни) чаще всего помогал обнаруживать вражеские самолёты. Днём лётчики, которым предстоял ближайшей ночью боевой вылет, носили специальные очки с очень тёмными стёклами, защищавшими глаза от попадания света даже сбоку, что порой вызывало у окружающих удивление. Они, как правило, старались поменьше читать и писать, чтобы белизна бумаги не ослепляла их чувствительные глаза, а также избегали прямых солнечных лучей. И всё же в длительных полётах лучи прожекторов, вспышки выстрелов, разрывы снарядов, разноцветные огненные росчерки трассеров и взрывы осветительных бомб весьма негативно влияли на чувствительные глаза. Зрение многих пилотов быстро ухудшалось. Однако к тому времени, когда это стало ясно английским специалистам по авиационной медицине, программа подготовки пилотов «интрудеров» занимала уже так много времени, что, несмотря на сравнительно небольшие потери в лётном составе, преждевременно заменять находящихся в строю ветеранов было просто некем. В конечном итоге выход из подобных ситуаций был возложен на командование эскадрилий и лётный состав.
О том, насколько ценными были кадры «ночных охотников», можно судить из воспоминаний пилота 418-й эскадрильи Гарольда Стоуна, переведённого в её состав из 23- й эскадрильи. «К середине 1942 г. моё зрение ухудшилось настолько, что я перестал различать показания компаса, находящегося на приборной панели, — вспоминал уже после войны английский ветеран. — На всякий случай я спросил своего штурмана Дугласа Алкорна по прозвищу «Олли» и воздушного стрелка Колина Форсайта 3*, не хотели бы они поискать себе другого пилота. Однако они отказались даже обдумывать моё предложение, и мы продолжали летать вместе. В полёте Дуг сам следил за курсом, говоря мне, куда поворачивать самолёт. И всё же со временем моё зрение продолжало ухудшаться, и вскоре я перестал даже видеть огни на взлётно-посадочной полосе нашего аэродрома! В результате при выполнении посадки мне приходилось во всём полагаться на сообщения моих друзей, передаваемые по внутрисамолётной связи. Они говорили мне, когда выпускать закрылки и шасси, а также информировали меня о высоте и скорости на глиссаде. Таким образом, как ни странно, мы смогли благополучно закончить боевой тур, в то время как многие другие экипажи оказались не настолько удачливы…».
1*Дело в том, что из-за скоса потока воздуха, попадающего в радиатор двигателя при наборе высоты, в тоннеле воздухозаборника может образовываться вакуум, что приводит к недостаточному теплообмену и перегреву мотора.
2*Первый пилотировали сержанты Г.Р.Райт (канадец) и А.М.Ф.Кук, а второй флайтофицер А.Н.Сгейн и сержант Х.Г.Чэлликомб.
3*Сержант Колин Форсайт погиб в следующем боевом туре 8 мая 1944 г.
| №/№ | База | Матчасть |
| флайта/эск. | ||
| 1451/530 | Хэндон | «Хэвоки Mk.I/II», «Бостон Mk.III», «Харрикейн Mk.IIС» |
| 1452/531 | Уэст Мэллинг | «Хэвоки Mk.I/II», «Бостон Mk.III», «Харрикейн Mk.IIС» |
| 1453/532 | Хибалдстоу | “Хэвоки Mk.I/II», «Бостон Mk.III», «Харрикейн Mk.IIВ/IIС» |
| 1454/533 | Черми Даун | «Хэвоки Mk.I/II», «Бостон Mk.III», «Харрикейн Mk.IIС» |
| 1455/534 | Тангмер | «Хэвоки Mk.I/II», «Бостон Mk.III», «Харрикейн Mk.IIВ/IIС/Х/XI/XII» |
| 1456/535 | Хай Эркэлл | «Хэвоки Mk.I/II», «Харрикейн Mk.IIС» |
| 1457/536 | Придэннэк | «Хэвоки Mk.I/II», «Харрикейн Mk.IIС» |
| 1458/537 | Мидцл Уэллоп | «Хэвоки Mk.I/II», «Бостон Mk.III», «Харрикейн Mk.IIC/Х» |
| 1459/538 | Хайбэлдстоу | «Хэвоки Mk.I/II», «Бостон Mk.III», «Харрикейн Mk.IIC/Х» |
| 1460/539 | Эклингтон | «Хэвоки Mk.I/II», «Бостон Mk.III», «Харрикейн Mk.IIC/Х» |
Зная статистику боевой деятельности «интрудеров», в последних словах английского ветерана сомневаться, увы, не приходиться. Надо сказать, что боевой тур экипажа «интрудера» включал 25 боевых вылетов и, будучи начатым экипажем Гарольда Стоуна 26 марта, он был завершён 23 декабря 1942 г. За это время 418-я эскадрилья потеряла 17 «Бостонов Mk.HI». При этом 42 авиатора из её состава погибли или пропали без вести, а ещё девять оказались в плену. Фактически эскадрилья полностью сменила свой боевой состав. На счёт экипажа Гарольда Стоуна были занесены: бомбёжка нефтекомплекса в Генте; бомбёжка завода электронной аппаратуры фирмы «Филипс»;
пять бомбо-штурмовых ударов по аэродромам;
пять атакованных воздушных целей; два сбитых самолёта; три уничтоженных железнодорожных состава и столько же повреждённых;
дважды производилось разбрасывание листовок.
Всё, как известно, познаётся в сравнении. К примеру, в следующем, 1943 году, перед началом сражения на Курской дуге, согласно документам штабов 2-й и 16-й Воздушных Армий, для борьбы с железнодорожными перевозками противника экипажами «охотников» 4* в течение мая — июня было выполнено около 2 тыс. самолёто-вылетов, в ходе которых было уничтожено всего лишь шесть эшелонов, семь локомотивов, до 260 отдельных вагонов и более 120 автомашин. Однако стоит заметить, что в рассматриваемом случае нашим лётчикам пришлось действовать днём над районом, в котором проводилась беспрецедентная с начала войны концентрация германских сухопутных войск и зенитной артиллерии.
Конкурировать с экипажем Гарольда Стоуна в 1942 г. мог только экипаж командира 418-й эскадрильи уинг-коммандера Пауля Е.Дэвода, на счету которого было два сбитых немецких бомбардировщика (Do217 и Не111), а также ещё один вероятно уничтоженный Do217 и ещё один самолёт этого типа числился как повреждённый. Что касается раскладки атак по наземным целям и числа уничтоженных объектов, то, в общем и целом она мало отличалась от достижений его подчинённого.
Возвращаясь к теме потерь эскадрилий «интрудеров», надо сказать, что многие исследователи считают, что эти части несли весьма незначительные потери. Действительно на фоне утрат дневных эскадрилий Истребительного Командования, потерявших только 1 июня 1942 г. в ходе выполнения двух налётов по плану операции «Цирк» сразу 17 истребителей, потеря в течение целого лета 1942 г. в ночных вылетах всего лишь 53 боевых самолётов (16 «Бленхеймов», 19 «Бостонов», один «Москито» и 17 «Харрикейнов») с большей частью экипажей, кажется вообще сущей мелочью. Особенно с учётом того, что в качестве «интрудеров» в боевых действиях в указанный период принимали участие 18 эскадрилий «интрудеров» — около 400 самолётов и экипажей 5*. Статистика вылетов Гарольда Стоуна показывает, что в среднем ежемесячно каждый экипаж совершал два — три вылета, хотя отдельные наиболее опытные экипажи могли делать и больше. В целом получалось, что в течение месяца эскадрилья «интрудеров» выполняла от 36 до 54 самолёто-вылетов, а в течение месяца суммарная величина среднего боевого налёта частей набегала от 700 до 1000 самолёто-вылетов. Вместе с тем, величина относительных потерь, хотя и была заметно ниже, чем в частях, так сказать, «чистых» истребителей и бомбардировщиков, она всё равно колебалась в довольно ощутимом диапазоне, составляя 2,52 % — 1,76 %. Однако если в Тренировочном Командовании для частей дневных истребителей и ночных бомбардировщиков уже был отработан своеобразный конвейер по подготовке экипажей 6* , то для частей «интрудеров» авиаторов приходилось набирать буквально по крохам из лётных школ и боевых эскадрилий. Именно в силу уникальности уровня подготовки, каждая утрата воспринималась уцелевшими и командным составом частей очень болезненно и обострённо.