— Кто бы это мог быть?.. — озадачился старлей. — Наши-то в жизни не постучат. Завалят как будто к себе домой, а то и вообще шарахнут ногой в дверь, что та запросто с петель слетит…
Он приподнялся на локтях и переглянулся с капитаном, тот был заинтригован не меньше его.
— Войдите! — крикнул старлей.
Дверь также деликатно распахнулась, и в комнату вошёл среднего роста, слегка полноватый офицер. На нём был технический комбинезон, но было видно, что к техническому составу он отношения не имеет, уж больно чистый и опрятен. А отсутствие загара на лице красноречиво говорило, большую часть времени его хозяин проводит в кабинете.
— Здравствуйте, я представитель комсомольского актива нашего вертолётного полка, капитан М., — представился вошедший, — Могу я видеть старшего лейтенанта Л.?
— Это я, здравствуйте, — соскочил со своей кровати старлей, ему уже было неудобно за свой вид и поведение перед столь культурным человеком.
— Прекрасно, — близоруко улыбнулся сквозь стёкла очков активист. — Вы в курсе, что являетесь комсоргом вашего гарнизона?
— Безусловно! — ответил старлей с таким видом, будто всю жизнь только тем и занимался, что был комсоргом в разных гарнизонах, хотя про этот факт он узнал только сейчас.
— Очень хорошо, где мы можем поговорить? — огляделся по сторонам капитан М..
— А идёмте в наш лётный класс, он сейчас свободен, — предложил старлей.
На самом деле, можно было поговорить и здесь, но уж больно сильно хотелось напустить туману перед капитаном А. Дескать, не дело простому командиру вертолёта слушать, о чём будут говорить руководители Всесоюзного Ленинского.
Старлей проводил активиста до дверей, а сам походкой бывалого райкомовца вышел следом. Уже в дверях он не удержался и взглянул на капитана А., тот с видом морально раздавленного человека продолжал сидеть на своей кровати. Наверное, если бы ему сейчас сообщили, что его лётчик-оператор наследник какого-нибудь престола, он бы воспринял такую новость легче.
— Вот так, находится рядом с тобой человек, ты его другом считаешь и на тебе… — читалось на его лице.
А ведь ещё вчера капитан выговаривал старлею, почему тот не вступает в партию. Собственно, старлей ничего против партии не имел, тем более, что для карьеры это дело было полезно. Но здесь у него имелось одно непреодолимое препятствие в виде обязательного написания конспектов первоисточников и изучения устава партии. Дело это было настолько скучное и долгое, что убивать на него личное свободное время, было в полном смысле чистой воды «западло». Хотя, некоторые знающие люди поговаривали, что в трудах классиков «единственно правильного учения» можно прочесть немало интересных вещей, не имевших ничего общего с существовавшей действительностью! Однако тратить время на поиск этих крупиц истины старлею также не хотелось.
Оказавшись в классе старлей осторожными вопросами пытался выяснить обстановку, что к чему. Выяснилось, что на весь их авиационный отряд всего три комсомольца, двое из них прапорщики, и только он один офицер, а посему вопрос кому быть комсоргом, решился автоматически. Старлей мысленно поблагодарил себя за то, что увёл активиста из комнаты — любителю позлорадствовать капитану А., нечего знать столь интимную подробность.
Внезапно его осенила мысль — как же он забыл, в Москве собирается какой-то комсомольский съезд! А раз будет съезд, будут и делегаты. Уж не хотят ли послать туда его?!..
Воображение старлея тут же услужливо нарисовало прибытие его персоны в Москву, встречу в аэропорту, торжественную обстановку зала и голос ведущего «Слово предоставляется…». И на трибуну выходит он, боевой офицер, лётчик, тысячи делегатов смотрят на него, а среди них не меньше половины делегаток, многие из которых весьма привлекательны. И он прочтёт свою речь, которая будет короткая, деловая, суровая, а уж вечером…
— Надо срочно вывести пятна на кителе, — отметил он про себя.
От такой перспективы у старлея голова пошла кругом, но он совладал собой и осторожно, боясь спугнуть фортуну, спросил:
— Я так понимаю, Вы к нам прибыли в связи с предстоящим съездом ВЛКСМ?
— Совершенно верно, — расцвёл в улыбке активист, затем принял серьёзный вид и затараторил. — Понимаете, комсомольский актив полка решил, преступно отвлекать лётный и технический состав полка от выполнения боевых заданий и единодушным решением делегатом был избран я.
От этих слов старлей скис как молоко на солнце:
— Раскатал губы, понимаете ли, на Москву, размечтался о комсомолках. Хрен тебе по всей роже! Продолжай глотать афганскую пыль и таскай свою задницу над стволами пулемётов!.. Да не забудь поворачиваться, коли жить хочешь!!.. А в Москву поедет вот эта упитанная сволочь, будет там называть себя лётчиком и от твоего имени охмурять девочек, ходить в кабаки и наслаждаться всеми доступными прелестями жизни…
Старлей явственно представил активиста в новой форме и обязательной у этого типа военных, фуражке-аэродроме.
И такая накатила на него тоска, что не забудь он в комнате пистолет, то наверняка бы разрядил всю обойму, в эту довольную жизнью, лоснящеюся физиономию.
А активист, не заметив перемены настроения в старлее, продолжал:
— …Так вот, перед убытием, я решил посетить все точки нашего полка, проинспектировать, как ведётся комсомольская работа, чтобы на съезде не быть голословным. Давайте посмотрим, товарищ старший лейтенант, на вашу документацию.
Слово документация, подействовало на старлея, похлеще, чем указание «изыди», на нечистую силу. Всю злость с него сразу сдуло, захотелось вскочить и бежать куда глаза глядят.
— Да что же это делается, люди добрые! — взмолился про себя старлей. — Мало им меня в Москву не пустить, так ещё и пустой писаниной замордовать хотят.
— Понимаете… — начал было новоиспечённый комсорг.
— Знаю, знаю, — совершенно искренне вздохнув, перебил его активист, — это прямо бедствие здесь, запущенная документация. Хорошо я догадался точки посетить, а то как бы делегатам в глаза смотрел? Будем исправлять положение. Вот это, у вас должно быть.
С этими словами капитан достал из портфеля отпечатанный на машинке список.
Старлей взглянул и у него потемнело в глазах. Ему и десяти жизнен не хватить всё это написать.
Внезапно в коридоре раздались нарочито громкие шаги и с шумом распахнулась дверь. На пороге возникла долговязая фигура капитана А… Судя по его виду, он собирался произнести тираду типа «Хоть ты и комсорг, но всё же мои оператор, а посему…». Но капитан А., взглянул на активиста, на старлея и сказал просто:
— Пошли, срочный вылет.
Старлей был готов расцеловать своего командира. Он вскочил, кивнул активисту, дескать, извините, служба и направился к выходу.
— Список возьмите! — всучил капитан М. ему листок.
— Что случилось? — спросил старлей командира.
— Да ничего, — равнодушно отозвался тот, — просто плановый вылет, груз на площадку.
— А чего же ты? — удивился старлей.
— Я чего? Это ты сам чего? — в свою очередь удивился капитан.
Далее он поведал, что действительно шёл с намерением «спустить старлея с небес». Но едва переступил порог класса, то перед его взором предстала странная картина, в которой старлей всем своим видом походил на молодого вампира, которого загнал в угол опытный инквизитор. Вот и решил спасать.
Старлей искренне поблагодарил капитана А., кстати, это не часто случалось, и в свою очередь поведал подробности беседы с активистом. И для подтверждения своих слов, показал список.