К примеру, чтобы купить в дукане джинсы, нужна некая сумма. Получить её можно, поменяв некоторое количество чеков на афгани, или просто продать какие-либо материальные ценности. Но для этого нужно было этими самими ценностями обладать, а что делать тем, кто по роду службы выхода на них не имеет?
Нет, не зря преподаватели вдалбливали в юные головы формулу «деньги — товар — деньги». Вскоре было установлено, что если приобрести в военторге за чеки определённый товар и потом реализовать его оптом в дукане, то можно было достичь восьмикратной и более рентабельности, в сравнении с прямым обменом.
Упомянутое руководство политотдела называло это спекуляцией и боролось с ней в меру сил. Старлей вспомнил, как прилетевший к ним в командировку пропагандист зачитывал взятые в соответствии с «новым мышлением» Михаила Горбачёва «реальные» социалистические обязательства полка. После всевозможных «улучшить,, повысить… ускорить…», он приступил к «искоренению недостатков» и обозначил, так сказать, первый рубеж на пути к светлому будущему:
— сократить пьянство, на 15 %;
— сократить спекуляцию, на 20 %.
— сократить внебрачные половые связи, на 25 %!!..
Такая постановка вопроса заинтересовала старлея, он очнулся от полудрёмы в которой благополучно пережил весь доклад и далее уже с любопытством слушал пропагандиста. Тот повещал ещё минут пять, после чего традиционно обратился к присутствующим:
— У кого есть вопросы?
— У меня! — первым взметнул руку старлей.
— Слушаю вас, — тоном священника отпускающего грехи, сказал пропагандист.
Торжественное собрание, посвящённое годовщине Октябрьской революции. Как правило на подобных мероприятиях и озвучивались «солдатами партии» разные обязательства, отдуваться за выполнение которых приходилось другим.
— Я вот не понял, что брать за 100 %? А то ведь непонятно, что и как сокращать?..
Пропагандист расцвёл улыбкой кардинала Ришелье из фильма «Три мушкетёра»:
— Вам, товарищ старший лейтенант, вообще ничего нельзя, ни первое, ни второе, ни третье!..
Такой ответ озадачил старлея. Это что же получается, под «сокращение» попали только молодые пилоты? А потому на всякий случай он задал ещё один вопрос:
— А ему можно? — он указал на дремавшего рядом своего командира капитана А.
— Ему тоже нельзя, — с той же улыбкой сказал, как отрезал пропагандист. А чтобы пресечь дальнейшие дурные, по его мнению, вопросы, добавил:
— Никому из вас, ничего нельзя! Понятно?
— Понятно, — ответил старлей, хотя так ничего и не понял, но по опыту знал, что спорить с работниками политотдела занятие неблагодарное.
Эту «политическую арифметику» он понял потом, месяцев восемь спустя, когда на перроне гарнизона К. ожидал самолёт, чтобы навсегда покинуть Афганистан. Неожиданно раздался скрип тормозов, это подкатил УАЗик командира полка. Старлей приготовился к команде «смирно», но из машины вышел уже знакомый пропагандист и двое холёных солдат из штабной команды.
— Сюда выгружайте, — скомандовал пропагандист и бойцы принялись быстро извлекать из машины многочисленные сумки, чемоданы, баулы, на фоне которых, тощая сумка с личными вещами старлея, выглядела небольшим кошелёчком.
— Вот она, «арифметика» политотдела, — наконец-то понял старлей, — это мы, простые пилоты и технари входили в те самые пятнадцать, двадцать и двадцать два процента…
Он горько улыбнулся. Нет, не от зависти к вещам, на них ему было уже, плевать. Но, на кителе пропагандиста, красовался новенький орден! Старлей вспомнил, как накануне командир полка порвал представления к награждению пилотов только за то, что они в соответствии с русскими традициями собирались встретить заменщиков «как следует» 1*. И как ему было неловко перед друзьями, что его представление было послано неделей раньше, а у этого «героя», по всей видимости, не было ни стыда, ни совести…
Но это всё было потом, а тогда, едва пропагандист улетел обратно в К., старлей тут же отправился в военторг, в надежде прикупить что-нибудь на продажу.
К сожалению, поставки в военторги осуществлялись исходя из физиологических, а не коммерческих потребностей военнослужащих. И как часто бывает в природе, сложилась своеобразная иерархическая пирамида, в основании которой, поближе к материальным ценностям находились тыловые службы, затем штабы, всевозможные «комы», а на самой вершине находился лётный состав, командиры маршевых рот, взводов, а также прочая воюющая братия. Только в магазин происходила очередная поставка, мгновенно выстраивалась очередь, и весь, оставшийся после крупных хищников «колониальный» товар, сметался в считанные минуты. Увы, лётный состав в большинстве подобных случаев часто оказывался в пролёте, как всем известная фанера над Парижем…
Тем не менее, старлей Л., умудрился провернуть несколько подобных сделок, прикупив на полученную сумму себе пару кросовок взамен добротных, но не подходящих для местного климата, лётных ботинок. Благодаря этому обстоятельству, старлей JI. мнил себя опытным коммерсантом. Что, где и по какому курсу можно купить или продать, он знал не хуже, чем собственный вертолёт.
Правда, огорчало коммерсанта то обстоятельство, что, сопоставив частоту завоза товара в военторг и частоту пролётов, он вряд ли успеет до замены приобрести себе крутые джинсы, модный в то время костюм «варёнку», ну и некоторые другие приятные для молодого человека мелочи.
— А ладно, куплю всё это потом, на Родине в «Берёзке»! Много ли мне, холостяку, надо? — утешал себя старлей, но понимание того, что цены в «Союзе» уже будут не те, его, конечно, не слишком радовало. И тут судьба неожиданно решила сделать ему подарок…
В один из дней к нему в модуль заглянули двое однокашников по училищу, которые летали «праваками» на транспортных Ми-6. В этом не было бы ничего необычного, однокашник по училищу, это даже больше чем родственник. Но в этот раз дружеская встреча прошла несколько иначе.
— Слушай, — сразу приступил к делу старлей Б., — а тебе и вправду просто попасть в дуканы?
— Фуфло вопрос, — полуутвердительно-полуравнодушно пожал плечами старлей JI. Действительно, для него, шастающего каждый день по разным «помойкам», это было самым обычным делом.
— У нас к тебе деловое предложение, — вступил в разговор старлей К. — В общем, есть партия товара, но нет возможности сдать его в дукан. Давай так, мы его тебе привезём, а ты за определённый процент его реализуешь.
— Замётано, — согласился старлей JI.
На том и порешили…
…Недели три, друзья не прилетали и этот разговор уже начал забываться, а потому, когда, наконец, в его комнату завалили эти двое, с трудом волоча туго набитую парашютную сумку, старлей поначалу спросил удивлённо:
— Это чего?!..
— Ну, как же?.. Мы же договаривались!.. — едва не возмутился старлей Б. — Это товар!..
— Ах,, да-да-да… — тут же сменил тон, вспомнивший про уговор, старлей Л., — А чего там?..
Старлей Б., огляделся по сторонам и заговорщицким голосом прошептал:
— Шапки…
— Чего?.. — не сразу понял старлей Л.
— Смотри!.. — старлей Б., распахнул сумку.
Если бы в сумке оказались сокровища капитана Флинта, это бы произвело на старлея Л. гораздо меньшее впечатление. Поражённый тем, что открылось его глазам, он плюхнулся на кровать.