И в тот момент, когда нога принца пинать устала и зомби сгрудились вокруг него, протягивая лапы, с запада раздалось звонкое пение рожка и громкое ржание конницы. Полыхнул яркий, ослепляющий свет. С холма по дороге, сметая нежить на своем пути, свиньей скакали паладины Серебряной Длани.
— Значит, говоришь, вся деревня набросилась на вас, как только я ушла? — недоверчиво переспросила Джайна.
— Да-да, именно так оно и было, — раздраженно ответил принц. — Не верите? Спросите кого-нибудь из моих людей.
— Они все погибли, сынок, — сказал Утер.
— Это не мешало им ходить, путаться у меня под ногами и требовать мозгов, — вздохнул принц.
— Но вы долго держались, — попытался утешить его старый паладин. — Мы успели в последний момент.
— Тебе легко говорить! Вас — рать, а у меня была лишь горстка солдат! — вспылил Артас.
— Помнишь, что я говорил тебе про гнев? — строго спросил Утер. — Не поддавайся ему, юный принц. Во тьму такие мысли ведут! То, что твои сослуживцы пытались тебя съесть, — еще не повод вешать нос!
— Я спокоен, — ответил Артас, забрасывая молот на плечо.
— Не заводись, юный принц.
— Уж поспокойнее тебя, — сказал Артас хмуро.
— Ни черта ты не спокоен!
— Поспокойнее тебя.
Позже тем же вечером, когда принц удалился в рощу, чтобы предаться медитации, он наткнулся на пернатого Пророка.
— Темные времена грядут! — вещал Медив, постукивая посохом о землю. — Принц, ты хочешь об этом поговорить?
— Потом как-нибудь, — отмахнулся Артас и присел под кустик.
— Лордаэрон уже пал, ты ничего не можешь сделать! Есть вещи, над которыми мы не властны. Потеряны земли предков. Но в этом нет твоей вины.
— Да-да, я знаю, — ответил принц, пытаясь сосредоточиться.
— Нет, ты не понял! В том нет твоей вины! — повторил Медив.
— Слушай, ты мне мешаешь!
Но Пророк не отступал.
— Тени удлинились! Если хочешь помочь своему народу, уведи людей на запад, за Великое море!
— Бежать? Ни за что! Уж лучше костьми лечь на защите отечества! — воскликнул Артас. — Мертвые сраму не имут!
— Сейчас даже в этом нельзя быть уверенным, — кисло сказал Пророк. — Я вижу, ты свой выбор сделал. Но помни, что, пытаясь убежать от судьбы, мы часто именно так ее и находим.
Произнеся эти слова, Медив обернулся вороном, каркнул пару раз: «Никогда!» — и упорхнул. Принц, полуприкрыв глаза, пытался вернуться к самосозерцанию. Но что-то в лесном пейзаже было неправильным. Там, у ствола дерева, — странное пятно колышущегося воздуха...
— Джайна?!
— Да. Я просто мимо проходила, а тут вы разговариваете, — смущенно сказала волшебница, отключая маскировку. — Ну, я и подумала...
— Только не начинай то же самое!
— ...В нем чувствуется огромная сила. Может, он и впрямь что-то знает?
— Даже если и так, — принц встал, подтянул штаны, одернул накидку, — я не отступлюсь. Ибо сказано было: нет судьбы, кроме той, что мы сами себе выбираем.
Истребление
Следующим утром Артас с Джайной и паладины Утера прибыли к воротам Стратхольма одновременно.
— На этот раз, смотрю, вы без опозданий? — осведомился принц.
— Поговори мне еще, — буркнул Утер. — Хоть ты и принц, но я все еще твой наставник.
— Так вот, наставник, тебе стоит знать, что эта чума — особенная, и там, в Дольнем Очаге я видел такие вещи... О нет, опять ящики из Андорала! Мы и здесь опоздали!
Артас сел на камень и вздохнул. А потом сказал изменившимся голосом:
— Стратхольм заражен. Теперь все горожане обречены стать зомби. Город надо зачистить, пока не поздно!
— Думай что говоришь! — воскликнул Утер. — Мы ведь паладины, а это значит — мы боремся со злом, мы защищаем невинных, и еще это значит, что мы, черт возьми, не истребляем целые города! Должен быть другой выход!
— Предлагай, — кивнул принц и скрестил руки на груди.
— Установить карантин, оцепить Стратхольм.
— И как долго твое оцепление продержится против толпы из тысяч живых мертвецов?
— Мы должны быть милосердны, принц!
— Острое лезвие — тоже в каком-то смысле милосердие. Утер, ты хочешь пожертвовать собой? Не бывать этому! Трудные времена требуют трудных решений. Как будущий король, я приказываю приступить к очистке города!
— Технически ты еще не король, — сказал Утер. — И мы не нарушим наши клятвы!
— Ах, вот как? Тогда я расцениваю это как измену!
— Ты не в своем уме! — вскричал паладин.