— Я денег не беру! — отвечала Сильвана. — Мне за королевство обидно.
— Вы точно не хотите передумать? Вообще, мы и так, и так возьмем Колодец. Проявите же эльфийскую мудрость!
Стрела вонзилась в землю у копыт скелета лошади.
— Если таков ваш ответ, — крикнул Артас, — то с нынешнего момента объявляю этот лес осажденным!
И он поскакал назад, к первым рядам своей армии, отдавая на ходу сигнал к атаке взмахом рунного меча. Вскоре ворота скрылись под кучей нежити.
— Отходим, все отходим! — кричала Сильвана, пока ворота трещали под напором нежити. — Шинду фалланна этого Артаса! На второй рубеж, быстро!
Въехавший под своды леса через пролом в воротах Артас слабо улыбнулся и крикнул вслед разведчикам:
— Ты теряешь время, женщина! Ты можешь убегать, но ты не спрячешься!
Сильвана обернулась:
— Ты думаешь, мы убегаем? О, похоже, ты никогда не имел дела с эльфами. Да будет тебе известно, что эльфы никогда не бегут. Мы просто разворачиваемся и наступаем в другую сторону!
— Как угодно, — ответил принц. Он воздел Ледяную Скорбь и провозгласил:
— Врата пали! Вперед, мои соратники! Так — мы победим!
Осквернение Кель-Таласа
— Эти глупые эльфы сидят на моем лунном колодце, — сказал Артас, наблюдая, как нежить наводит переправу из сцепившихся руками и ногами мертвецов. — Почему они не ушли и не согласились на переговоры, когда мы им предлагали?
«Нам нечего им предложить, — прошелестел бесплотный голос Кел-Тузада. — Мы некрасивые и плохо пахнем. Это не по-эльфийски. Так что они не сдадутся и не пойдут на переговоры».
— Ну что ж... Значит, наша задача сильно упрощается.
Рыцарь сделал знак, и повозки двинулись по мясным понтонам.
Сильвана с отрядом разведчиков ждала Артаса у опушки леса.
— Остановись, мерзкое чудовище! — вскричала она. — Тебе никогда не добраться до нашего города!
— Опять эта шумная эльфийка, — поморщился Артас. — Судя по их головным повязкам, они вознамерились достойно умереть в бою. Кое-кого ждет большой сюрприз. В атаку!
Вскоре из защитников леса в живых осталась только Сильвана. Ее соратники неловко поднимались с земли, подхватывая собственные отрубленные конечности, и занимали места в отрядах нежити.
— Ты храбро оборонялась, — проговорил Артас, вынимая рунный меч. — Но от твоих героических криков у меня зубы ломит. Почему нельзя было сражаться молча? Я негодую. У меня, знаешь, тоже есть чувства.
— Довольно болтовни, — ответила мрачно Сильвана. — Раз уж достал меч, так действуй. Аллерия, я иду к тебе!
— Э нет! Не идешь, — перебил ее принц, замахиваясь мечом. — Все твои эльфы уже на моей службе. Думаешь, ты особенная? Радуйся, ибо после смерти ты станешь куда более могущественной, чем могла вообразить. Поднимись же, Сильвана! Быть тебе баньши, холодной и скользкой.
— Ну ты и гад, Артас, — ответила баньши, взлетая в воздух. — Я с тобой еще разберусь. Ты у меня еще попляшешь... Негодяи, куда вы меня тащите?
Упыри в этот момент как раз сгружали тело Сильваны в один из мясных фургонов.
— Я тебе сдаться предлагал? Предлагал, — начал загибать пальцы Артас. — Я просил пропустить нас к колодцу мирно? Просил. Я говорил, что хуже будет? Говорил. Ну вот, теперь не обижайся.
Баньши ответила мрачным воплем.
— А за хорошее поведение я тебя, может быть, позже переведу в темные следопыты. За мной, моя ненаглядная! Нас ждут великие дела!
Вечером того же дня Плеть осадила Луносвет.
— Жители города, — выкликнул Артас. — Откройте ворота! Нам срочно нужно попасть к вашему колодцу по важному делу.
В ответ застучали барабаны и полетели стрелы.
— До них как-то туго доходит, — пожаловался Артас и приказал начинать штурм.
Мясные повозки стали метать свое мерзкое содержимое, а Сильвана подплыла к воротам и несколькими мрачными песнями обрушила их. Оглушенные эльфы, хватаясь за остроконечные уши, бросились в глубь города.
— Вот теперь, похоже, дошло, — кивнул принц. — Неплохо спето для начинающей баньши.
— Спето, не спорю, — ревниво заметил Кел-Тузад. — Действительно спето, но, если говорить беспристрастно, спето очень средне.
Когда пали последние големы-стражи, охраняющие покой лунного колодца, Артас подошел к водной глади и начал раскупоривать королевскую урну, приговаривая: «У големов... нет проблемов...»
— Согласно последней воле Кел-Тузада, я развеиваю его прах над лунным колодцем, куда он так давно мечтал попасть, — сказал принц, когда каменная крышка слетела с урны. — Да будут помнить его вечно, как и всех паладинов, павших в эпоху Первой войны.