— А родителей моих ты на себе потащишь? — спросила Тарета. — Я не могу их оставить тут. Да и Блэкмура тоже. Несчастный он. Сначала его засунули в эту глухомань, а теперь еще и любимый гладиатор убежал. Сопьется он без меня, пропадет...
Тарета высморкалась в платочек.
— Смотри, что я тебе положила. Вот пирожки, вот масло. Мама приготовила их для бабушки, но старушка перетопчется. Это нож — не потеряй его, он очень ценный, вот, смотри, дарственная надпись: «А. Блэкмуру от сослуживцев». Вот старые пеленки, в которых тебя нашли. Они застиранные, но волчья морда еще не стерлась. А в этой стопке вся наша переписка.
— Зачем? — не выдержал орк.
— Как зачем? На растопку. Мало ли зачем может пригодиться хорошая бумага. Это ожерелье для связи. Если вернешься во главе орочьей армии и захочешь поболтать, сунь его вот в это дупло дуба, скажи волшебные слова: «Спокойно, Тарета, я — Дубровский» — и я навещу тебя вечерком. А вот карта. Смотри внимательно: здесь, здесь и здесь лагеря, где держат твоих собратьев. Тут на востоке видели партизанящих орков. Тебе нужно их найти, но ни в коем случае не приближайся к лагерям, чтобы тебя не схватили патрули. Эй, ты меня слушаешь?
— А? Что? Да-да, патрули, — встрепенулся Тралл.
— Это, пожалуй, все. Ну, зелененький, пришло тебе время отчаливать. Буду скучать, навещай, не кашляй.
Тралл и Тарета крепко обнялись, орк взвалил котомку на спину и припустил в лес. Тралл бежал быстрее лани — быстрей, чем заяц от орла.
— Еще один добегался, — произнес начальник патруля, пожилой капрал. — Итак, что у нас тут? Орк обыкновенный. Цвет кожи зеленый, глаза голубые, выражение морды — наглое.
Тралл сидел, скованный прочной магической цепью, пока солдаты обшаривали его котомку. Накануне вечером орк, снедаемый любопытством и забыв наказы Тареты, решил подобраться поближе и издали хоть одним глазком взглянуть на томящихся в неволе сородичей. Выбрав удобную наблюдательную позицию, он надумал вздремнуть. На этом месте утром его и прихватил патруль. Орк еще не продрал глаза, как его скрутили и заковали в цепи. Теперь знакомство с сородичами грозило затянуться.
— Нож у орка — это уже ЧП, — задумчиво проговорил капрал, разглядывая содержимое котомки. — Он, конечно же, краденый. Еще у нас тут пирожки... с повидлом, свежие. Их в рапорт, пожалуй, не включим. А это что?
Он выудил пачку писем, развернул одно и начал вертеть в руках.
— Письма, почерк женский. Пахнут... Одеколоном солдатским «Шинель», номер пять. Содержимое их... весьма любопытно.
Тралл напрягся.
— Дело пошло бы куда быстрее, если бы я умел читать, — вздохнул капрал. — Ладно, тащим этого чудика в лагерь. Он сам пришел чуть ли не к воротам. Будем гостеприимны. Слушай меня внимательно, орк. Ты имеешь право хранить молчание. Все, что ты там прорычишь, обязательно будет использовано против тебя. И еще ты имеешь право на один звонок.
Тралл вопросительно взглянул на капрала. Тот достал из-за пазухи коровий колокольчик и протянул орку. Колокольчик зазвенел глухо и печально.
Неудавшегося беглеца приволокли в лагерь для орков и выгрузили во дворе, выдав под расписку миску и робу. Орки не встретили новичка с распростертыми объятьями — они вообще не обратили на него внимания. Кто-то лежал на песочке, переваливаясь с боку на бок, кто-то пересчитывал свои пальцы или храпел в углу.
— Эй, собратья! — крикнул Тралл. — Когда тут жратву дают?
Несколько орков отшатнулось, кто-то со страдальческим видом схватился за голову. Лишь один немолодой орк собрался с силами, взглянул на Тралла глазами странного цвета и неторопливо произнес:
— Чува-ак... Ты паришь...
— А почему у тебя глаза красные? — спросил Тралл, который впервые видел такое странное явление природы. — Ветром надуло?
— Не-е... — протянул орк. — Это кровь де-емонов. Классная штука... Но теперь ее не-ет. Без этой пре-елести все пусто и бессмы-ы-ысленно.
— Получается, что все эти орки вокруг нас... — Тралл обвел взглядом двор.
— Ага... — кивнул красноглазый орк. — Они все на отходняках.
Тралл отнюдь не был в восторге от того, что так глупо попался. Но ему, по крайней мере, хватило ума не заговаривать с патрульными, и никто не распознал в нем бывшего гладиатора из Дарнхолда. Никто не позарился на застиранную пеленку, но почти все вещи, которыми снарядила его в дорогу Тарета, у Тралла отобрали. Он сумел сохранить лишь ожерелье — так, как только и мог сберечь дорогую сердцу вещь одинокий, но находчивый орк в тяжелых условиях лагеря для пленных.