Этого нельзя было допустить.
— С герцогом связались? — быстро спросил я.
— Он ранен, — ответила магесса. — Пытался остановить бесчинства на улице Благородства. Чернь врывается в дома аристократов. Бунтовщиков так много, что их бессильны остановить даже магические ловушки. Несколько человек попадаются, остальные идут дальше, наступая на их трупы. Герцог вышел из своего дома и заговорил с людьми. Но его не стали слушать, толпа была охвачена жаждой крови. Кто-то ударил его ножом в грудь.
— Где лорд Глейнор? — перебил ее я.
— Он в безопасности. Пока. Его слуги спустили собак, и, воспользовавшись свалкой, перенесли герцога в дом. В подвале имеется потайная комната, там его и спрятали. Но долго он не протянет, истечет кровью. Ему срочно нужен хороший целитель.
— Вы сами где?
— Дома. Я осталась в тюремном дворе. Когда туда прибыли маги Совета и имперские псы, сделала вид, что оглушена заклятием. Меня отвезли домой, завтра предстоит беседа с Вериллием. Если, конечно, ему будет до меня, — горько усмехнулась Палария.
— Продержитесь до подмоги?
— Я все же маг Совета, — оскорбилась дама, — сама справлюсь, обо мне не беспокойтесь. А вот герцог нуждается в помощи.
Фантом Паларии истончился и растворился в воздухе. Герцог нуждается в помощи… И не только он! Что он там говорил? Нельзя допустить, чтобы народ выступил против Ридрига? Нельзя… просто потому, что тогда Вериллий получит неограниченную власть. Правящая династия должна сохраниться в стране, хотя бы формально. А ведь, сдается мне, этот бунт поднят неспроста! С одной стороны, вроде бы все закономерно: ободренные тем, что пало Счастливое местечко, люди, измученные разгулом жрецов, наконец восстали против их произвола. С другой же… слишком все вовремя. И стоит за этим Вериллий, больше некому. Ведь что получается? Узнав о разгроме тюрьмы, он понял, что снова проиграл. Темные маги выпущены на свободу, и силы повстанцев увеличатся многократно. А если предположить, что некоторых из арестованных — самых сильных волшебников — он навещал лично, как и меня, убеждая перейти на его сторону, то Верховный нажил себе много врагов. Вот и решил воспользоваться моментом, пойти ва-банк — вернуться к своему первоначальному плану. «Когда люди взбунтуются, нужно будет только направить их ненависть и разрушительную энергию в нужное русло. И тут появлюсь я — вождь возмущенных, заступник угнетенных. Галатцы пойдут за мной». Кажется, так он говорил. Значило ли это, что Вериллий сейчас возглавлял восстание? Вряд ли. Что-то подсказывало мне, что он находится в каком-нибудь уютном и безопасном местечке, где ждет: выгорит — не выгорит. Если получится — он руками взбешенной толпы уберет многих своих врагов. Заодно и расправится со жрецами, которые в последнее время стали реальной угрозой его власти. Допустит ли он нападение на дворец императора? Вопрос, однако. Скорее всего, это и есть его главная цель. Да, дворец хорошо охраняется. Но ведь Палария сказала, городская стража бездействует? Конечно! Это доказывает, что ей отдан приказ не вмешиваться. Где гарантия, что гвардейцы будут охранять императора как следует? Слишком мало осталось у него верных сторонников. Ведь Ридриг сейчас совершенно беспомощен, быть на его стороне невыгодно, вот многие и переметнулись, чувствуя, что сила за Верховным. А честных людей среди придворных ой как мало. Магическая защита? Да, мощнейшая. Но откуда я знаю: может быть, какой-нибудь ловкач давным-давно ее снял или нейтрализовал на время? Да тот же Вериллий, кстати. А что все-таки произойдет, если бунт погаснет? Да ничего. Тем правильнее будет выглядеть отстранение Ридрига от власти и регентство Келдина. Ведь все расправы творились именем Луга и с подписью императора. Как ни крути — Вериллий в любом случае убивал двух гоблинов: ограничивал власть Падерика и устранял Ридрига. Но только если сегодня все пойдет по его задумке… устранение императора станет физическим. И Дарианна…
Все эти мысли пришли не плавно, одна за другой, а свалились в сознание одним комом. Вычленив из них имя Дарианны, я додумывать не стал.
— Все верно, дорогой барон, — промурлыкал в голове Артфаал.
Лютый, не дожидаясь никого, уже строил повстанцев.
— Куда? — бросил он, поймав мой взгляд.
— К императорскому дворцу, — ответил я.
Мастер Триммлер с дядей Ге склонились над картой сточных каналов.
— Есть! — выкрикнул гном. — Вот так вот пройдем, тут вот повернуть надо… Аккурат на площади Семи королей поднимемся.
— Веди, — сказал я, направляясь к храму Брижитты.
«Сколько нам еще лазать среди отбросов?» — раздраженно думал я, шагая по колено в зловонной воде и пробираясь через завалы разлагающегося мусора.
— Вопрос риторический, дорогой друг, — мысленно ответствовал лорд Феррли, — пока Вериллий находится на посту главы Совета.
— Ничего, — вмешался в нашу беседу дядя Ге, — даст Луг, и с ним справимся. Нам бы сейчас народ удержать…
— Кстати, как действовать будем? — деловито поинтересовался Копыл, кряхтящий в хвосте колонны.
— Придется разделиться, — ответил я. — Одна часть отряда пойдет к дворцу, другая — на улицу Благородства, выручать герцога.
— Одну минуту, — Артфаал плавно поднялся с моего плеча и повис в затхлом воздухе между двумя огненными шариками, освещавшими путь отряду, — на разведку слетаю…
Он исчез, но вскоре снова появился у меня на плече, сообщив:
— Просто мрак на земле! Все орут, визжат, трупы валяются прямо на улицах. Обезумевшая толпа рвется к дворцу, императорских гвардейцев на воротах уже перебили.
— Пора решать, кто куда, — громкий голос мастера Триммлера эхом отразился от стен туннеля. — Мы на перепутье. Вон то ответвление ведет к улице Благородства. А прямо — к площади.
Как ни рвалась душа к лорду Глейнору, которого я уже как-то привык считать своим родственником, не оставляло чувство, что мое присутствие необходимо на площади. И там Дарианна…
— Когда-то у меня была твердая пятерка по целительству, — проговорил Дживайн.
— Отлично. Пойдете с Грациусом. С вами… — я задумался.
Неплохо было бы послать туда Дрианна. С такой поддержкой они с кем угодно справятся. Но не хотелось выпускать парня из виду. Иначе там спустя полчаса останавливать некого будет.
— На улице Благородства тоже нынче многолюдно, — светским тоном заметил Артфаал. — Там ведь дома богатые, сами понимаете…
Понятно. Возмущенный народ должен направиться к площади Семи королей, ведь именно этого хочет Вериллий. А на Благородстве сейчас пасутся мародеры, решившие воспользоваться ситуацией и под шумок пограбить особняки аристократов. Решено. Сами напросились.
— Дрианн, пойдешь с ними.
Маг угрюмо кивнул, сохраняя на лице бесстрастное выражение, и лишь в его глазах загорелся нехороший огонек. Но мне было не до того.
— Вы там не заблудитесь?
Мастер Триммлер остановился, обернулся и, почесав бороду, уткнулся в карту. Потом передал ее мне, а сам двинулся к ответвлению, ведущему на улицу Благородства.
— Теперь все время прямо, потом налево, лейтенант. Уже не заплутаете. А я их и без карты доведу.
Я кивнул.
— Сколько с ними отправить солдат? — спросил Ом.
Я усмехнулся. Капрал Лютый дорвался до любимого занятия! Вот он уже именует некогда мирных виндорцев солдатами.
— Давай половину.
— Ом с сомнением покосился на меня:
— Не много ли будет?
— Нормально.
Я понимал, что даже весь наш отряд не сможет справиться с разъяренной толпой. К тому же, наверняка на площади Семи королей немало прихвостней Вериллия из светлых магов. Там обычные люди будут бессильны. Надежда только на нас, волшебников. А вот у дома герцога повстанцам Темной силы найдется, чем заняться. Мародеры — не чародеи, их и мечами с арбалетами можно разогнать. Разделившись, мы разошлись по туннелям.
— Лорд Феррли, расскажите подробнее, что вы видели, — попросил я.
— Да ходят там разные… — неопределенно пробормотал демон. — Вы правы, барон, бунт — дело рук Вериллия. В толпе шныряют подстрекатели, а какой-то доброхот с лицом святоши водрузился на бочку и громогласно призывает расправиться с императором. Мол, во всем Ридриг виноват. Да, и еще: все бунтовщики пьяные. И пустых бочек там много.
Понятно. Верховный выставил угощение. И явно в старку было добавлено какое-то зелье, вызывающее временное умопомрачение. Значит, с бунтовщиками нам не совладать. Выход только один: направить их гнев в другое русло. Будем воевать с Вериллием его же методами.