- Мисс Филлинс, вы ошибаетесь. Это в нашей захудалой провинции разумное изречение – верх изыска. В столице на вас посмотрят пренебрежительно, если вы будете выражаться, как крестьянка.
Девушка снова надула губки: ее ум никогда не считался цепким или возвышенным, она умела делать выводы, но в основном, это были чужие мысли. А этот наглец уже в который раз издевается над ней:
- Я не была в столице, и в ближайшее время там не появлюсь. Тут же мои изречения понятны многим и одобряются достойными людьми округи, а ваши высокопарные фразы на тему политики, богословия, социальной жизни воспринимаются, как речи чудака.
- Так и есть, я во многом отличаюсь от основной массы – прежде, я умнее их.
- Только не возомните себя выше остальных. Вашим манерам не хватает воспитания, вы не почтительны, дерзки, позволяете себе несуразные выходки, вроде сегодняшней.
- Действительно, что метать бисер перед свиньями, - он хохотнул, а девица откровенно растерялась – как это понимать, он считает всю округу свиньями? Она должна была разозлиться, но вместо этого задумалась и прежняя враждебность отпала сама собой, потому что, Рейчел по натуре не была склонна долго помнить обиды. Хотя раз за разом этот прихвостень испытывал ее терпение, даже недавний розыгрыш со шляпкой – вопиющая наглость и бахвальство своими силами, а что она? Хотя, Рейчел тогда тоже хороша – вместо того, чтобы гордо поднять голову и удалиться, повелась на его игру.
- Мисс, вы что-то притихли, видимо до вас не дошел смысл последней фразы?
- Я не считаю, что в нашей провинции живут одни необразованные простаки, которых вы пренебрежительно обозвали свиньями.
- Я не это имел в виду, не все мои речи понятны провинциальному жителю. Всему виной его тихая, спокойная жизнь, а мне по духу люди мятежные, не терпящие однообразного существования – это особая порода человечества, их не много, но они видные личности.
- Ну конечно, если всячески привлекают к себе внимание. А вот есть люди воспитанные, от которых ни слова плохого, ни выходки дерзкой не ожидаешь, и знаете ли вы таких людей – ваш брат Джон, к примеру.
- Джон? – искренне удивился Эдвард. – Это когда он стал таким невообразимо воспитанным?
- А он и был таким всегда. Я не могу припомнить, чтобы ваш брат ставил эксперименты над кроликами, лазал по чужим деревьям или срывал с барышень шляпки.
- Это не потому, что он воспитанный, просто наукой не интересуется, яблоки не любит, а барышень не способен развлечь.
- Я вам скажу истинную правду – барышни бывают не прочь, когда их вовсе не развлекают на такой манер. Вот танцы – это развлечение.
- Боюсь, и тут Джон подкачал – он не танцует.
- А вы?
- Немного, но если милое создание меня попросит, я готов сплясать даже дикарские танцы, молодой юноша начал подпрыгивать вокруг дамы и злить ее.
Дама ничего не ответила, хотя любое упоминание о танцах всегда вызывало в ней восторг. Как жаль, что ее дядюшка – мистер Филлинс – давно не зазывал молодежь провести время за столь приятным занятием. Убежденный холостяк, больше всего в жизни этот господин любил званые вечера, где молодежь плясала контрданс, буланже, польку. Но в последний год его самочувствие ухудшилось, он мало куда выезжал и не имел желания принимать участие в общественной жизни, тем более устраивать увеселительные вечера для бедных родичей. Родители Рейчел жили куда скромнее, отец ее приходился младшим братом и был приходским священником, а значит не мог себе позволить вести достойную светскую жизнь, предпочитая уединенную провинцию. Здесь было немного жителей, два-три небогатых имения, среди которых резиденция Ковен-Лейс занимала видное место, но в последние годы многие джентри обнищали, всему виной ухудшение торговли Англии с континентом. Это сказалось как на государственной казне, так и на благополучии каждой семьи: небогатые промышленники все чаще жаловались на грозящее им разорение. Но имение Ковен-Лейс и его владелец еще умело держались на плаву. Мистер Уэнсли порой устраивал празднества, но случалось это раз в год, под Рождество. Рейчел тяжело вздохнула, до танцевального вечера еще по крайней мере несколько месяцев, а девушка всегда грезила больше выезжать и побывать в Лондоне.
Молодой человек неотступно за ней следил, он сразу заметил, что дама в несколько расстроенных чувствах, видимо упоминание о танцевальном вечере вызвало ее уныние;