Таким образом, отношение к безбрачию в Италии и Германии не было одинаковым: одна мечтала о колониальной империи, другая — о евгеническом совершенстве. В этой нелепой перспективе одним — больным и зараженным — предписывалось безбрачие, другим — «низшим расам» — предписывался селективный брак, «высшим расам» безбрачие запрещалось: «Отказывать нации в производстве крепких, здоровых детей — это недопустимое деяние». Таким образом, немец, находящийся в добром здравии и принадлежащий к высшей расе, считался преступником, если он отказывался жениться.
Во всяком случае, с женщинами дело обстояло именно так. Армия нуждалась в мужчинах, и, освободившись от военной службы, многие из них вступали в брак; впрочем, это не было для них обязательным. А вот на девушек, уклоняющихся от брака, налагалось взыскание. Мужчина становился гражданином после того, как проходил военную службу (ему торжественно вручался диплом), женщина — после замужества. «Молодая немка — всего лишь уроженка Германии; она становится гражданкой лишь после того, как выйдет замуж». Однако «право гражданства» может быть ей дано, если она немка и зарабатывает на жизнь.
В основе всех размышлений «Mein Kampf» лежит подобная евгеническая политика. Жилищная политика: «социальное» жилье слишком бедно, семьи, живущие в таком жилье, не могут заключать браки, и это способствует возникновению проституции. Политика в области заработной платы: следует пересмотреть существующий принцип распределения заработной платы, ибо он «слишком мало принимает во внимание проблему семьи». Матримониальная политика: от браков по расчету не могут родиться «такие крепкие дети, какие родятся от природного чувства», ибо богатые (и особенно евреи) стремятся благодаря своим деньгам породниться со старинными немецкими семьями. Расистское государство должно выращивать свое население, как выращивают лошадей, и улучшать породу при помощи евгенической политики. Армия станет местом отбора и будет выдавать справки о хорошем здоровье, заверяющие, что тот или иной молодой человек «физически годен для брака».[336]
Следует заметить, что в Германии в 1931–1933 годах наблюдался серьезный кризис рождаемости.[337] С 1913 года уровень рождаемости неуклонно падал; численность населения при этом не уменьшалась, но это происходило за счет снижения уровня смертности. Вывод: население стареет. В 1932 году Фридрих Бургдёрфер в своей работе «Народ без молодежи» обратил внимание на существующую опасность: возрастная пирамида мало-помалу приобретала форму урны.
Когда в 1933 году Гитлер пришел к власти, он сразу взялся за поощрение браков за счет введения налога на холостяков. Самой впечатляющей мерой была ссуда на брак, выдаваемая тем женщинам, кто, выйдя замуж, переставал работать. Ссуда возвращалась из расчета 1 % в месяц начиная с четвертого месяца после замужества. При рождении каждого ребенка сумма долга уменьшалась на 25 %. Эти выплаты, равно как и пособия семьям, финансировались из налога на холостяков и бездетные пары. Налог был пропорциональным, а не фиксированным, как в Италии: в зависимости от уровня доходов из зарплаты холостяка удерживалось от 1,8 % до 16,9 %, и, кроме того, удерживался налог с доходов в размере от 6,2 % до 19,84 %. 31 марта 1939 года налог увеличился и мог достигать 55 % от дохода или заработной платы. Супружеские пары, остававшиеся бездетными в течение пяти лет после брака, облагались налогом, который мог доходить до 45 % дохода.[338]
С конца 1933 года все эти меры, как кажется, стали давать эффект. Во всяком случае, заметно увеличилось количество браков, и в 1934 году в Германии был самый высокий показатель браков в Европе (11,2 ‰).[339] Рождаемость между 1933 и 1939 годами также повысилась.
337
Процент рождаемости, который достигал или даже превосходил 30 ‰ перед Первой мировой войной, упал до 20 ‰ в 1920-е годы и опустился до 16–15,1–14,7 ‰ в 1931–1933 годах. Koch, 1936, р. 8; Friedrich Burgdörfer,