Переход от негативной характеристики холостяка («им движет эгоизм») к позитивной («он стремится к индивидуализму») был достаточно долгим. Новый человек, живущий в постреволюционном обществе, не считает своим единственным долгом исполнять волю Господа или короля. Он считает, что его призвание — создавать новое общество и идти по пути прогресса к прекрасному будущему. Ему не надо больше заботиться о том, чтобы старая система ценностей продолжала существовать, ему не надо рожать детей или передавать свои произведения потомкам (творчество долгое время было единственным достойным оправданием холостой жизни в миру) — он хочет переделать и улучшить эту систему. Мне кажется, что наиболее полно переход от эгоизма к индивидуализму описал Шопенгауэр. Он видит в безбрачии борьбу между духом личности (этот дух побуждает человека оставаться холостяком) и духом вида (он толкает человека к браку). Безбрачие предстает не эгоизмом (обращенным против общих интересов), а индивидуализмом (обращенным на собственные интересы) и тем самым оправдывается.
В свободе холостяка есть и мрачные стороны, которые разглядел Дюркгейм: он попытался связать холостую жизнь и склонность к самоубийству. Для него холостяк — человек постоянно неудовлетворенный, «так как он ничем не ограничен, он хочет всего, но ничто не может его удовлетворить».
Холостая жизнь — это «болезнь бесконечности», человек не в состоянии ограничить свои желания. Холостяк, как Дон Кихот из песни Жака Бреля, «грезит недостижимым».
Но столетия спустя проклятие, тяготеющее над холостяком, становится двигателем общественного развития. Жан-Клод Кауфман видит в холостяке «постоянную самооценку, критический взгляд, обращенный на себя». Холостяк не ограничивает свои представления рамками семейной жизни, поэтому сохраняет «способность свободного творчества», будущее для него открыто — а для женатого человека или для того, кто раз и навсегда выбрал определенное занятие, оно закрыто. Холостяк не «нормален», поэтому он способен задаваться вопросом, насколько «норма» состоятельна; только он может изменить ее. В «романах о холостяках» конца XIX века сталкиваются и переосмысляются система ценностей романа и система ценностей семейной жизни. Холостяку свойственно особое умонастроение, которое социологи связывают с характерным для современности желанием успеть как можно больше за короткое время.
Кроме того, холостяку присуще определенное пренебрежение правилами поведения в обществе, ведь он знает, что на него все равно смотрят косо. В романе Марселя Пруста «Под сенью девушек в цвету» маркиз де Норпуа, посол в Вене, говорит, что, когда был холостяком, мог приглашать в посольство кого угодно, но не мог бы открывать двери всем, если бы женился и стал отцом семейства.
Заметим, что устремленность холостяка, не связанного женой и детьми, в открытый мир — это старая тема. Еще Цезарь пытался бороться с холостяками, запрещая им уезжать из Италии более чем на три года. Он смотрел в корень. Большинство путешественников давних времен были холостяками: средневековые клирики, солдаты, моряки. Может быть, распространение холостой жизни в наше время связано с тем, что развитие транспорта породило в молодых людях желание познавать мир? Используя слова Эвелин Дусе, можно назвать холостяка «искателем приключений новых времен».
Разве не стал самой характерной чертой новых времен, отличающей их от прошлого, переход от замкнутого мира с жесткими устоями к миру открытому и свободному? Некогда в обществе со строгой классовой структурой невозможно было перейти из своего сословия в другое, брак был нерасторжим, а монашеские обеты приносились раз и навсегда. Сегодня нормой общества стала скорее изменчивость, причем как в профессии (редко кто в наши дни не испробовал хотя бы два занятия), так и в личной жизни (развод дает передышку). Холостячество также приобрело новые формы, и они во многом объясняются переменами в обществе. В XVII–XVIII веках существенная доля холостяков приходилась на тех, кто жил в длительном безбрачии (мужчины до тридцати и старше), а пожизненное безбрачие встречалось реже, и чаще всего это было вдовство. В XIX веке с 1851 года и в XX веке с 1972 года длительное безбрачие стало понемногу «размываться». С одной стороны, средний возраст вступления в брак понизился до 22–24 лет, но в те же годы увеличилось и количество пожизненных холостяков. В конце XX века длительное безбрачие снова стало самой распространенной формой холостячества. Похоже, нормой стало чередование жизни в паре и холостой жизни. Кроме того, популярной стала жизнь в паре вне брака (с относительно постоянным партнером, с совместным или раздельным проживанием). Количество окончательных холостяков среди мужчин возрастает и в то же время уменьшается количество окончательно незамужних женщин. Абсолютное безбрачие — то есть жизнь, проведенная от начала и до конца в одиночестве, — стала редким исключением.