Постепенное смягчение нравственных устоев к концу республики и при империи еще более отвращает римлян от брака. В ряду высказываний против женщин особое место занимает шестая сатира Ювенала, порицающая ненасытность женщин в удовольствиях и роскоши. Сатира обращена и к браку, который, по Ювеналу, состоит из непрестанных ссор, разорительных расходов и измен: «Зачем же ты готовишь брачные клятвы и заключаешь брачный контракт?» Зачем совать голову в ярмо, подставленное женщиной, если вокруг есть окна и в них можно выпрыгнуть?
С другой стороны, возможность взять приемных детей, не будучи женатым, и завещать им свое состояние снимают самый сильный аргумент против безбрачия. Семейный культ может не прерываться, имущество не впадет в запустение. Но вокруг холостяка роем вьются льстецы, рассчитывающие получить наследство и готовые на все ради богатства. Ювенал (сатира XII) оказывает дружескую помощь некоему отцу семейства и сам удивляется своему поступку: «Кто пожертвует хотя бы камешек отцу семейства? Помогать ему — бессмысленно тратить деньги, ведь от него не получишь наследства». Но к богатым и бездетным Галлите и Пацию при малейшем недомогании сбегаются друзья, предлагающие в жертву сотни быков. Предложили бы и слонов, если бы они были в Риме, не говоря уж о рабах. Сходную ситуацию находим в «Сатириконе» Петрония (гл. CXVI), где Рим описан под вымышленным названием Кротон. Отцов семейства никуда не приглашают, в то время как богатые холостяки — желанные гости на всех пиршествах. Их сажают за свой стол в надежде быть вписанным в завещание.
Литературная условность? Совсем нет. Тацит ярко описывает процесс, возбужденный против Помпея Сильвануса, проконсула в Африке, обвиняемого в растрате. Обвинителям понадобилось много времени, чтобы найти свидетелей. Их искали слишком долго — обвиняемый был оправдан очень быстро, причем сам произнес речь в свою защиту. Объяснение содеянному укладывалось в три слова: он был «богат, стар, бездетен».[54]
Во времена республики силы традиции было достаточно, чтобы сдерживать безбрачие, несмотря на то что в искусстве весьма популярными были обличение женщин и изложение выгод холостой жизни. В I веке н. э., когда влияние Рима распространяется на все Средиземноморье, настроение умов меняется. Перепись отмечает существенное падение численности населения: 450 тысяч граждан в 81 году до н. э., 320 тысяч в 50 году. А по свидетельству Плутарха, при диктатуре Цезаря население составляло 150 тысяч.[55] Разумеется, это неточные данные, особенно сомнительные у Плутарха, но они выдают обеспокоенность римлян демографическим положением в государстве. Первая нация в мире повсюду воюет. Внешние конфликты, в том числе Пунические войны, необходимость противостоять восстаниям колоний в Азии, длительное завоевание Галлии, восстания рабов, гражданские войны, бунты союзников в Италии, непрестанная война против пиратов на море… Можно понять обеспокоенность властей, которым приходится с помощью римского населения, количество которого небезгранично, удерживать необъятную территорию. Предоставление права гражданства некоторым колониям не обеспечивает безопасности на всех фронтах. Все меняется (mutatis mutandis), и в XIX веке, когда вновь ожесточится борьба с безбрачием, колониализм достигнет апогея, и маленькие западные страны будут пытаться удерживать огромные территории с непропорционально большей численностью населения.
Первые меры, принятые в Риме, были направлены скорее на то, чтобы поощрять брак, чем на то, чтобы наказывать тех, кто отказывается в него вступать. Одной из причин, по которой многие избирали холостую жизнь, были путешествия. Рим отправился на завоевание мира, и римляне уезжали учиться в Грецию, управлять провинциями, основывать колонии, торговать — лишь бы бороздить Средиземное море. Все это откладывало на неопределенное время создание семейного очага. Неукротимую жажду освоения мира следовало ввести в рамки, и Цезарь попытался удержать римлян на одном месте в надежде, что они станут жениться. Он запретил гражданам в возрасте от 20 до 40 лет покидать Италию более чем на три года (за исключением военной службы), а сыновьям сенаторов позволил уезжать за границу лишь в качестве сопровождающих при должностных лицах. Если им недостаточно Рима — пусть осваивают невозделанные земли, селятся на них и рожают новых граждан. В доказательство своих слов он разделил между 20 тысячами граждан богатую Кампанию, причем предпочтение было отдано женатым и многодетным гражданам.[56]
55
Appien,