В XV–XVI веках молодежные содружества играли значительную роль в жизни общества. Например, содружество «Безумной Матушки» в Дижоне насчитывало около 200 членов, а в Лилле было 89 сообществ, строго разграничивших между собой участки, на которых каждое их них действовало. В 1559 году король одного из сообществ, Каркок, свергнул герцога Дюлака и стал властвовать на улице Никез и части улицы Малад.[215] Жесткое разделение территории характерно и для сегодняшних бандитских группировок; оно отразилось и в некоторых фольклорных карнавалах, в частности в сиенских палио.
В сообщество вступали примерно в 12 лет (четко обозначенного возраста не существовало), причем прием новых членов всегда носил торжественный характер, а новичок обязан был «прописаться» (чаще всего он ставил всем в таверне выпивку в неограниченном количестве); кроме того, существовали разные «испытания» и розыгрыши новичка. В тех холостячествах, членство в которых оканчивалось с женитьбой, существовали разного рода обычаи и «церемонии», которые должен был пройти покидающий сообщество; эти обычаи, возможно, восходили к более древним обрядам «похорон» холостяцкой жизни. Так, новобрачный должен был откупаться, причем откуп часто носил провокационное название («налог на яйца»). Надо сказать, что иногда молодожены оставались членами холостых сообществ довольно долго, вплоть до рождения первенца.
Члены сообществ в основном занимались тем, что устраивали кавалькады, карнавальные шествия, кошачьи концерты, а также состязались в различных играх и упражнениях. Во время праздников в течение года проводились комические испытания и обряды, часто носившие скрытый сексуальный смысл:[216] разбить с закрытыми глазами горшок или надеть кольцо на копье, поймать птицу, подбросить и заставить перевернуться овцу.
Некоторые из этих испытаний были призваны демонстрировать удаль и, соответственно, мужскую силу на глазах у девушек, в других присутствовал скрытый сексуальный смысл (разбить горшок, надеть кольцо на копье); кроме того, они приносили известный доход в кассу сообщества, так как новобрачные должны были вносить плату «за разбитые горшки», откуда, возможно, происходит французское идиоматическое выражение payer les pots cassés — «расхлебывать кашу» (дословно: «платить за разбитые горшки»).
Объединения молодых не имели юридического статуса; чаще всего они существовали под покровительством семьи кого-либо из членов, и гражданские и религиозные власти иногда протестовали против учиненных молодыми беспорядков. «Холостяки занимали подчиненное место в обществе, над ними всегда стояла какая-либо семейная или социальная власть».[217] Ночные бесчинства в большой степени связаны были с желанием компенсировать социальную фрустрацию, которой холостяки подвергались днем. Членство в «аббатстве» давало им определенный общественный статус и признание. «Аббатства призваны были дать своим членам ощущение принадлежности к некоей общности, в рамках которых реализовывалась потребность в социальном самоопределении и собственной значимости — всего этого они, живущие под опекой старших родственников, были за рамками сообщества лишены».[218]
Кроме обычных развлечений, характерных для всякой молодежной компании: спорт, разгул, стычки с другими группировками, «королевства молодых» занимались тем, что сами они называли «исправлением нравов». Группы молодых жили в вынужденном строгом ограничении сексуальных потребностей, и их агрессия и накопившаяся молодая энергия зачастую находили выход в ожесточении против тех, кто вышел за рамки подобных ограничений.
Особенно ярко непримиримость молодых проявлялась на свадьбах. «Брачный рынок» был относительно невелик, и молодые холостяки ожесточались против тех, кто, как им казалось, злоупотребил своими правами и отдалил для них самих возможность вступить в брак. Тогда на свадьбах устраивались шаривари — кошачьи концерты; это были свадьбы вторично женившихся вдовцов (они уводили с брачного рынка девушку, которая могла бы составить партию для кого-либо из молодых), пришлых людей, пришедших «охотиться» в края, по праву принадлежащие местным группировкам; не избегали порицания и девушки, совратившие женатого мужчину или вставшие на путь проституции: и те и другие как бы теряли возможность стать достойной женой для одного из молодых холостяков. Шаривари устраивались и для женатых мужчин, уличенных в адюльтере, и для оказавшихся под каблуком у жены: и те и другие увели с брачного рынка жену, не будучи достойными мужчинами, в то время как она могла выйти замуж за более достойного.
218
Muchembled, 1988, p. 298. По этой теме см. pp. 294–315; также Rossiaud 1976; Pellegrin 1982; Muchembled 1983; Davis 1979; Delay 1987.