Разумеется, ею кроме прочего двигало желание войти в литературные парижские круги. Ее приняли, но над ней смеялись и потешались, как над синим чулком, устраивая недостойные розыгрыши. Она сама распоряжалась собственным имуществом, и дела шли плохо, особенно когда после смуты, связанной с Лигой, пропала ее рента. С невероятным трудом ей удалось добиться королевской пенсии, позволявшей вести скромную жизнь — более скромную, чем ей подобало по социальному положению. Все говорили, что стол у нее скудный. Она могла позволить себе держать только двух лакеев, одну служанку и горничную, прислуживавшую ей с самого детства. Неизрасходованная нежность Мари выливалась на кошечек: Донзель, Пиалу и Минету.
Если то, что она не вышла замуж, могло быть объяснено семейными обстоятельствами, то на ее жалкое материальное положение, преданность творчеству Монтеня и желание проявить себя на поприще словесности, равно неприемлемое как для монашенки, так и для замужней женщины, в обществе смотрели косо, она же принимала все с гордо поднятой головой и требовала того, что ей причиталось. Мари де Гурне стала первой женщиной, яростно отстаивавшей равенство мужчины и женщины, которое невозможно было реализовать в браке.
Покой в семье основывается на подчинении одного супруга другому, ибо одних лишь разумных доводов недостаточно, чтобы прийти к согласию, а «мужское упорство» мешает тому, чтобы «уступал он». Именно поэтому святой Павел провозгласил главенство мужа над женщиной.[242] Незачем и говорить, что только незамужние одинокие женщины понимают, что женщина изначально не слабее мужчины, и знают, какова цена той свободы, от которой другие отказываются ради мира в семье.
Писатели XVII века не впадали в такие крайности, как провозглашение безбрачия единственной формой свободы для женщины, однако вопрос о произволе отцов и мужей поднимался неоднократно. Мольер не раз обращается к этой теме: «Не в Турции же мы, где под замками жены» («Школа мужей», акт I, сцена 2, пер. В. Гиппиуса). В «Школе жен» та же тема затронута иначе: запереть девушек — это значит заставить их рваться на свободу. Напрасно Сганарель в «Школе мужей» обличает «современную распущенность нравов» — чрезмерная строгость лишь усиливает тягу к свободе: «Итак, обдумайте мой искренний совет, Что запирать жену для мужа смысла нет» (акт I, сцена 3, пер. В. Гиппиуса).
В «Буржуазном романе» Фюретьера слышны отзвуки тех же жалоб. Жавотта отказывается от жениха, предложенного ей отцом — Волишоном, и тот говорит: «Нынче век впал в разврат. Только посмотрите, господа, насколько распутна стала молодежь и как мало значит теперь отцовская воля!» Далее Волишон вспоминает собственного отца, воспитавшего семерых детей, и даже тогда, когда «все они уже были с бородами», ни один не смел ни чихнуть, ни сплюнуть в присутствии отца. А что касается дочерей, то «самая смелая из них не решалась поднять глаз на мужчину».
Однако отказаться от партии, предложенной отцом, — это только начало. Что будет с девушкой, если она решила стать хозяйкой своей судьбы, но не желает быть навсегда запертой в монастыре? Или она настоит на том, чтобы выйти замуж за того, за кого хочет, или же останется незамужней. В романе Фюретьера Жавотта предлагает такую, новую альтернативу: она «благодарит родителей за тот труд, с коим они подыскивали ей супруга, но хочет, чтобы впредь эту заботу предоставили ей самой». Она хочет сама сделать выбор, но она хочет вдобавок иного социального положения. Ей сватают адвоката, а она мечтает о «знатном мужчине с перьями на шляпе». Далее ей видится карета, лакеи, платье из бархата. Она даже не против на время остаться незамужней, ибо она, «в конце концов, еще молода и согласна некоторое время побыть в девушках и посмотреть, насколько благосклонна к ней судьба».[243] Но отец прибегает к старой альтернативе — брак или монастырь. В конце концов возлюбленный похищает Жавотту и бежит вместе с ней.
В этом романе нас интересует тема перемены во взглядах молодой девушки, которая начинает посещать кружок прециозниц-мещанок. Романист смеется над ними, так как они лишь пародия на «прециозниц высшего ранга», то есть аристократок. Все прециозницы незамужние и окружены поклонниками. Филиппота, поменявшая имя на Ипполиту, берет уроки латыни, итальянского языка, хиромантии, стихосложения у разных любовников. У нее репутация девушки, которую невозможно выдать замуж — она образованна, как доктор наук, но не умеет вдеть нитку в иголку, и женихи отказываются от нее.
242
Marie de Gournay,