Но такой выбор был нелегок, и «Школа дочек» перечисляет опасности, стоящие на пути подобной девушки. Во-первых, ей не следует быть слишком красивой, в противном случае не избежать пересудов, и независимости придет конец. Красивая девушка обречена проводить «всю жизнь под опекой» — матери, сестры или другой родственницы. И ни одного мужчины не должно быть на горизонте. Если девушка живет в доме отца, сплетни неизбежно возникнут, разве что она закроется в доме, как затворница в монастыре. Во-вторых, нельзя быть дурочкой, иначе чем заняться той, кто не желает проводить по три часа перед зеркалом? Однако не надо слишком беспокоиться о девушках — «белых воронах». Их не так уж и много: некоторые девушки от рождения созданы для брака, и им легко найти мужа.
Только ум позволяет девушке в 20 лет подготовиться к жизни в 40. Она презирает всякие безделушки и мелкие ухищрения, она не привлекает мужчин (к сожалению, разумных мужчин очень мало), она не переживает из-за того, что ей, быть может, придется состариться в одиночестве. «Итак, по моему разумению, в девушках могут оставаться лишь те, кто недостаточно красивы, но добродетельны и обладают острым умом»,[247] — то есть прециозницы. К этому анонимный автор добавляет несколько советов: надо много читать, не ходить на балы, целью которых является поиск мужа, и найти себе несколько незамужних подруг. И следует остерегаться того, чтобы стать «ложной прециозницей».
Как раз в это время — и это не случайно — во Франции появляется система обращения к женщинам, позволяющая отделить замужних от незамужних. Изначально обращения «мадам» и «мадмуазель» применялись только по отношению к знатным женщинам. «Дама» в слове «мадам» происходит от domina — «госпожа» и означает владелицу поместий или жену владельца. «Мадмуазель» — уменьшительное от этого слова, и постепенно его начинают применять к знатной женщине, вышедшей замуж за мещанина. Жорж Данден — герой комедии Мольера, крестьянин, решивший повысить свой социальный статус, женится на дочери мелкого землевладельца. С первой реплики он жалуется: «До чего же непростое это дело, жена — мадмуазель». Однако во времена Мольера слово «мадмуазель» могло обозначать и знатную женщину без титула, и жену мещанина. В театральных программках жена Мольера значится как «мадмуазель Мольер». В XVII веке это слово еще никак не связано с замужеством, оно определяет сословную принадлежность. Расин в письмах к сестре называет ее «мадам» до замужества и «мадмуазель» после того, как она вышла замуж за простолюдина Антуана Ривьера.[248]
До XIX века слово «мадмуазель» могло обозначать молодую девушку из почтенной семьи, дворянку или мещанку, вне зависимости от того, замужем она или нет. Однако с XVII века параллельно появляется и другое словоупотребление, отличающее замужнюю «мадам» от незамужней «мадмуазель», зафиксированное, в частности, в 1690 году в словаре Фюретьера: «„Мадмуазель“ говорится сейчас о любых девушках, если они не замужем». Однако сословный привкус слова все еще ощущается, и Фюретьер добавляет к приведенному выше: «…если они не крестьянки и не дочери ремесленников».
Дальнейшая эволюция понятия весьма красноречива: мало-помалу некогда лестное для незамужней девушки обращение превратилось в оскорбительное по отношению к незамужним женщинам в возрасте. Его не используют перед обозначением звания или должности, и еще недавно двойное лицемерие предписывало обращаться к незамужней женщине-преподавателю «мадам учитель». Как только девушки достигают определенного возраста, к ним обращаются «мадам», если только они не требуют обратного.[249] Актриса Арлетти прославилась тем, что до преклонных лет требовала называть ее «мадмуазель».
Даже бумага не любит слова «мадмуазель»: по правилам в письмах обращение «мадмуазель» к незамужней женщине возможно лишь в том случае, если она старшая или единственная дочь в семье. К младшей из нескольких дочерей принято обращаться просто по имени.[250]
Она вошла в историю Великого Столетия под именем Нинон де Ланкло. Ее настоящее имя Анна де Ланкло, родилась она скорее всего в 1623 году.[251] Отцом ее был мелкий дворянин Анри де Ланкло, бретер и развратник; когда девочке исполнилось 9 лет, он, совершив преступление, бежал из Франции. Она выросла в кругу вольнодумцев, ни в чем не ограниченная воспитанием, и в 13 лет обнаружила, что «все религиозные наставления лишь плод воображения, и в них нет ничего серьезного». XVIII век пытался увидеть в ней философа, проникнутого идеями Просвещения; думать так было бы преувеличением. Однако когда Нинон взяла в руки бразды правления собственной жизнью, она решила «взглянуть на жизнь философски» и читать только Монтеня. Возможно, ее ожидала участь, подобная участи Мари де Гурне.
247
248
Эти два примера из лексики и языка Мольера (éd. Ch. Livet, 1897) и Расина (éd. P. Mesnard, 1888), s.v.
251
Дата рождения варьируется от 1616 до 1623 года, упоминание крещения Нинон в 1620 году может показаться определяющим, но оно оспаривается свидетельством самой Нинон. См. Duchêne 1984, Debriffe 2002 и Tallemant des Réaux, 1961, t. II, pp. 440–449. Если нет других пометок, то цитаты взяты у биографа Нинон Таллемана де Рео.