На основании этих и многих других сведений можно утверждать, что в Ахеменидской империи произошел раскол на западную и восточную части, посредничество между которыми осуществляла Вавилония. Когда персидский царь Дарий предложит македонянину Александру всю западную часть своей державы вплоть до Евфрата, он, видимо, не сознавая сам, подтвердил наличие этого раскола. В конце концов после долгих кровавых войн социально-экономический раскол претворился и в политический, и граница между западным (эллинистическо-римско-византийским) и восточным (парфяно-сассанидским) мирами прошла именно по Евфрату, хотя время от времени она и передвигалась то в ту, то в другую сторону. А пока только военной силой Ахемениды удерживали под своей властью огромные территории И по мере упадка этой мощи сепаратистские тенденции как у сатрапов, так и у подчиненных народов становились все сильнее. Финикийцы гораздо более интересовались Средиземноморьем, чем восточными областями Персидского государства. Мало были они заинтересованы и в самой Персии, влияние которой в Финикии вовсе не ощущалось (Elayi, 1991, 77–82). Характерно, что еще до похода Александра Сидон и Тир принимают для своих монет аттический стандарт, столь широко распространенный в то время в Средиземноморье (Betylon, 1980, 138–139). Развивалась экономика и Северной Сирии. Мирианд на средиземноморском побережье был значительным торговым центром, а внутри страны большим и богатым городом являлся Тапсак (Xen. Anab., 1, 4, 6, 11). Кроме них Ксенофонт (Anab., 1, 4, 19) отмечает наличие множества деревень, обильных хлебом и вином. И все это сближало Заречье с западным миром гораздо сильнее, чем с восточной частью державы Ахеменидов.
В IV в. до н. э. западную часть Персидского царства потрясали мятежи и войны. Против своего господина выступил царь Саламина на Кипре, Эвагор, заключивший союз с фараоном Ахорисом. Египетские войска вторглись в Азию и захватили Сидон и Акко (Eph’al, 1988, 145), а воины Эвагора — Тир (Diod., XV, 2, 3; Isocr. Evag. 62). Правда, позже персы сумели разгромить Эвагора и вернуть себе финикийские города. Акко стал центром сбора персидских сил для вторжения в Египет (Diod., XV, 41, 3; Nep. Dat. 5). Поход закончился неудачей. Во время этой войны в Египте к власти пришла последняя, XXX, династия в лице Нектанеба, который и сумел отбить персидское нападение. А его сын Tax сам перешел в наступление. В это время против Артаксеркса II выступил ряд сатрапов Малой Азии, и к их восстанию тотчас присоединились многие подчиненные персам народы. Восстание перекинулось и на Переднюю Азию, к нему присоединились финикийцы, сирийцы и почти все жители побережья. Недаром после нового подчинения этой территории царь передал вес Заречье сатрапу Киликии Маздаю, явно отличившемуся и этих событиях. Может быть, только внутренние районы Палестины остались вне этих действий. Удар по царю был нанесен страшный; по словам Диодора (XV, 90, 4), Артаксеркс лишился половины своих доходов. Спасло царя предательство. Избранный командующим мятежными войсками Оронт перешел на сторону Артаксеркса, велел за ним под власть царя стали возвращаться и некоторые другие мятежные сатрапы. Тем не менее Tax вторгся в Финикию (Plut. Ages., 37), где к нему присоединились Тир и Сидон. Оттуда фараон, поставив во главе армии своего сына (или племянника) Нектанеба, направил ее в Сирию В это время в самом Египте (может быть, не без персидского подстрекательства) вспыхнуло восстание, и Нектанеб присоединился к нему. На сторону мятежников перешел Агесилай, командовавший греческими наемниками (Xen. Ages., II, 30–31; Plut. Ages., 37), а с ним и почти все остальные наемники (Маринович, 1975, 108). Tax бежал в Сидон (Plut. Ages., 38), а позже сдался персам. Нектанеб же с большим трудом сумел утвердиться на египетском троне (Diod., XV, 90–93). В этих условиях удержаться в Азии египтяне не могли, и персы восстановили там свою власть. Может быть, именно к этому времени относится упорное сопротивление Газы превосходящим силам персов, о котором говорит Полибий (XVI, 22а, 1–3). Действительно, Газа была довольно значительным центром, и если Диодор утверждает, что почти все жители побережья примкнули к восстанию, то это, вероятнее всего, должно было относиться и к Газе.
Но вполне возможно, что далеко не все свои владения в Азии персы сумели восстановить. Южная часть Заиорданья, занятая арабскими кочевниками, по-видимому, была все же потеряна (Eph’al, 1988, 163).
Стремясь не допустить новых восстаний в Заречье, Артаксеркс решил соединить Заречье и Киликию в одну сатрапию, назначив ее правителем киликийского сатрапа Маздая, который, по-видимому, сыграл важную роль в подчинении Сирии и Финикии. Принимавшие участие в восстании финикийские города были лишены автономии, о чем свидетельствуют монеты: Тир вовсе перестал их выпускать, а "хозяином" сидонской монеты стал Маздай (Betylon, 1980, 14–16, 50). Но когда на престол выступил Артаксеркс III, положение снова изменилось. Автономия финикийских городов была восстановлена, а Заречье вновь отделено от Киликии, и ее сатрапом стал Белесий, может быть, внук того Белесия, чье имение уничтожил Кир Младший.