На собрании Ровоаму был предъявлен ультиматум. От него потребовали уменьшить трудовую повинность (видимо, меньше привлекать к ней при возникновении чрезвычайных ситуаций) и снизить подати, после чего обещали признать царем. Речь явно шла о заключении договора с царем, как это было при двух первых монархах. Соломон, пришедший к власти по существу в результате государственного переворота, обошелся без такого договора, но теперь дело обстояло иначе. Недовольные своим тяжелым положением и дискриминацией по сравнению с иудеями члены других племен попытались переменить ситуацию с помощью старинного договора. При этом они, по-видимому, опирались на древний обычай, согласно которому новый царь издавал "акт милости", как это делали вавилонские цари, снижая при своем восшествии на трон подати и прощая недоимки (Tadmor, 1981, 135; Mitchell, 1982, 453). Однако Ровоам после некоторых колебаний отказался пойти на компромисс. При этом "старцы", т. е. представители старой племенной традиции и прежних политических институтов, уговаривали царя уступить, в то время как лица, в большей степени связанные с царским двором, настаивали на отказе от уступок (Malamat, 1965, 41–47). Ровоам последовал совету последних, и собрание отказалось признать его царем.
Ровоам понял свою ошибку и попытался все же достичь соглашения с отложившимися племенами. Он послал к ним Адоранима для каких-то переговоров. Но это была явно не та фигура, ибо именно этот человек, отвечавший за сбор податей, представал перед народом главным виновником его тяжелого положения. Адоранима забросали камнями и он погиб, а Ровоаму пришлось бежать из Сихема. Вместо него был призван Иеровоам, к этому времени возвратившийся из Египта. Было созвано новое собрание, которое провозгласило его царем. Это ясно показывает, что за всеми событиями в значительной степени стоял новый фараон (Malamat, 1965, 60). Только вениамитяне отказались последовать за остальными и подчинились Ровоаму (I Reg., 12, 1—20). Единое царство распалось. За северным царством сохранилось старинное общеплеменное название "Израиль", ставшее официальным наименованием государства. Южное царство, по названию наиболее крупного из оставшихся двух племен, стало именоваться Иудой, или Иудеей (Israel, 1995, 39–41).
Поначалу Ровоам попытался предпринять меры для восстановления своей власти на севере. Трудно сказать, почему он не обратился к профессиональной армии своего отца, которая, казалось бы, именно для таких случаев и предназначалась. Но царь предпочел созвать ополчение. Однако начинать войну все же не стал. По-видимому, было ясно, что за спиной Иеровоама стоит Шешонк, а вступать в конфликт с фараоном иерусалимский царь не решился (Tadmor, 1981, 136). Отказавшись от попытки подавить восстание, Ровоам фактически признал разделение царства.
Образовавшиеся два новых государства были гораздо слабее единого, чего фараон и добивался. Через четыре года после раздела он предпринял поход в Азию. О масштабах этого предприятия судить трудно. Вряд ли соответствует исторической реальности претензия Шешонка обложить данью всю Сирию (ANET, р. 263–264). В Библии говорится только о захвате им Иерусалима и разграблении храма и дворца (I Reg., 14, 25–26). В помещенном на стене храма Амона в Фивах перечне городов, захваченных Шешонком, названо большое их количество; судя по этому перечню, Шешонк прошел и по Иудее, и по Израилю (ANET, р. 242–243). Это подтверждается и археологическими данными: было разрушено множество городов, а в Мегиддо победоносный фараон воздвиг свою победную стелу (Weippert, 1988, 425–426; Kempinski, 1989, 13, 95). Достичь же своей основной цели — восстановления египетского господства в Азии — Шешонк не сумел, ибо сил у Египта для этого не было, да и сам Шешонк умер вскоре после своего похода (Перепелкин, 2000, 394).
И все же Ровоам, по-видимому, признал верховную власть фараона (II Chron., 12, 8). И хотя после смерти Шешонка это признание, видимо, утратило значение, ущерб обоим еврейским царствам был нанесен громадный. Разрушение городов в значительной степени уничтожило экономическую инфраструктуру обоих царств. Характерен пример, приведенный в Библии: лишившись захваченных египтянами золотых щитов, которые полагалось нести в царской процессии, Ровоам был вынужден приказать изготовить медные (I Reg., 14, 27–28), так как средств для изготовления новых золотых щитов у иудейского царя уже не было. Контраст по сравнению с богатством отца поразителен. Оба еврейских государства были настолько ослаблены, что ни то, ни другое не могло претендовать на то, чтобы возглавить новое объединение.
Образование двух отдельных государств вместо единого потребовало определенной перестройки политических и даже религиозных структур. Новые государства были очень разными. Северное, Израиль, было гораздо больше по размеру и по населению, оно включало в себя израильтян из десяти племен (I Reg., 11, 30). Оно было расположено на пересечении важнейших торговых путей, и под властью северного царя оказались наиболее значительные города, являвшиеся ремесленно-торговыми центрами, что вело, с одной стороны, к более ускоренному экономическому развитию, а с другой, — к увеличивающейся в связи с этим социальной дифференциации общества. Но те же самые обстоятельства делали израильское общество менее сплоченным и как следствие — более конфликтным. Южное царство, Иудея, в экономическом отношении было более отсталым. Кроме Иерусалима, других значительных городских центров на ее территории не было, но и Иерусалим был, скорее, административным и религиозным центром, чем экономическим. В хозяйстве Иудеи большую роль играло традиционное скотоводство, главные торговые пути обходили ее стороной, а с потерей Эдома (после смерти Соломона) она утратила выход к Красному морю, что лишило ее важного козыря в отношениях с финикийцами. Однако все это нивелировало остроту социальных и политических конфликтов, что положительно отразилось на судьбе правящей династии. Очень важным обстоятельством было наличие в Иерусалиме храма Йахве, и хотя он был в то время далеко не единственным святилищем этого Бога, его значение для всех евреев было весьма велико и союз с его жрецами чрезвычайно укреплял авторитет иудейских царей. Эта различия нашли отражение в политической истории обоих царств.