В 160-х годах до нашей эры Антиох IV, правитель Сирии, сам себе давший прозвание Эпифан («Бог явил»), решил, что эллинизация евреев — иными словами, их обращение к греческим обычаям и образу жизни — проходит недостаточно широко. И он начал силой принуждать евреев к соблюдению тех практик, к которым многие из них относились с ненавистью и отвращением. Родителям не позволяли обрезать сыновей. Лояльность иудеев к империи проверяли, насильно кормя их свининой. Соблюдение шаббата запрещалось. К тому времени многие евреи уже привыкли к этим мерам и не противились им{35}, но группа ревнителей, возглавляемая семьей Маккавеев (само слово означает «молот»), выступила против Антиоха с оружием. Они вновь освятили храм, в котором царь прежде установил статую Зевса, и какое-то время правили еврейским государством: так оно впервые за много веков обрело свободу. Вскоре династия Маккавеев запуталась в тенетах политики, первосвященнические должности стали приобретать за деньги, и, как бы там ни было, независимость иудеев продлилась лишь до того момента, пока в Левант не пришли римляне. Палестина стала частью Римской империи, разделенной под властью различных местных владык, в той или иной степени бывших подданными Римской державы, и так было до 70 года нашей эры, когда Иерусалим разграбила римская армия под началом Тита — и так иудеи лишились национального государства, точно так же, как в VI веке до нашей эры.
И когда же за всю эту непростую историю были написаны книги Ветхого Завета? Эксперты, хоть и не без шероховатостей, сходятся на том, что библейские книги, скорее всего, восходят к эпохе не более поздней, чем IX–VIII века до нашей эры — иными словами, к эпохе Амврия, Илии, Амоса и Исаии. До нее, как мы видели, «Израиль» являл собой довольно-таки туманное образование со слабо централизованной властью. Давид и Соломон, которые, как говорят, основали огромные империи, не оставили археологам почти никаких следов, и о них ничего не сказано в хрониках других народов, населяющих регион. Лишь в IX веке до нашей эры ассирийцы начинают упоминать «дом Амврия». Кажется невероятным, будто Израиль или Иудея могли прежде этого времени располагать неким подобием царской администрации. А она требовалась для появления писцов, способных создать библейские книги — и более того, именно ей предстояло этих самых писцов обучить{36}. Да, письменность возникла в Шумере (юг Ирака) в третьем тысячелетии до нашей эры, и примерно в то же время — в Египте, так что против того, что даже в древнейших народах могли найтись люди, владевшие искусством письма, принципиально не возразить. Но письменность в таких обществах всегда была прерогативой особого класса писцов. И клинопись, и иероглифическое письмо слишком сложны, чтобы мысль о широкой грамотности стала похожей на правду. А вот древнееврейский алфавит, напротив, довольно прост: в нем всего лишь двадцать две буквы. И тем не менее у нас очень мало свидетельств, способных подтвердить, что грамотность была широко распространена в Израиле прежде VII века до нашей эры. (Почти все наши доказательства из более ранних эпох исчерпываются календарем из Гезера — это краткий текст, в котором упоминаются времена года для различных сельскохозяйственных работ. Его нашли километрах в тридцати к западу от Иерусалима при раскопках и датируют, как правило, X веком до нашей эры. Но он никак не может подтвердить, будто грамотность в ту эпоху была повсеместной.)
Ученые ревностно спорят о том, была ли письменность вообще важна в Древнем Израиле и существовали ли там школы писцов — как, скажем, в Месопотамии и Египте, где они совершенно точно были{37}. Книги Ветхого Завета, что почти несомненно, не возникли как народная литература, а были созданы городской элитой Иерусалима и, возможно, других крупных городов, той же Самарии. Основой их вполне могли послужить не только ранние документы, те же государственные архивы, на подобие которых ссылаются Книги Царств («книга царей Израильских и Иудейских»), а и древние легенды, передаваемые из уст в уста. Отследить развитие и переход от устной традиции к письменному тексту — это одна из самых сложных задач в библеистике, и ее результаты в лучшем случае умозрительны. Как и при любом исследовании античного мира, у нас нет независимого доступа к какой-либо устной традиции, на которой основан текст. Да, можно предаться восхитительным фантазиям — но правда в том, что первые строки Библии как книги, скорее всего, появились лишь в IX веке до нашей эры, и не раньше.