В общем представлении македонская фаланга – это некий монстр: все во– ины в строю вооружены длиннющими сарисами. Шесть первых шеренг фалангис– тов направляют их на врага, а остальные держат вверх остриями, защищаясь ими от стрел и камней.
Мало того, что такая защита была бы равносильна попытке «удержать во– ду в решете», задним шеренгам воинов эти копья были вовсе ни к чему, по– тому что до врага дотянуться ими все равно нельзя, а во время движения они мешают.
Скорее всего, в действительности, македонская фаланга выглядела так: три первых ряда составляли гирасписты (те же гоплиты), использующие та– кое же вооружение и ту же технику, что и греки. Вооружать их сарисами не было смысла, потому что воины теряли возможность эффективно действовать в ближнем бою. А ведь именно им приходилось непосредственно иметь дело с врагами. Если бы тем удалось миновать линию наконечников (скажем, подка– титься под копьями), то фалангистам первого ряда пришлось бы бросить са– рисы и обнажить мечи. Три очередные шеренги составляли сарисфоры, действовавшие своими копьями-гигантами за спинами первых шеренг: воины четвертого ряда – на уровне бедра, пятого – на уровне груди, а шестого – от головы. Все они наносили удары двумя руками. Остальные шеренги в фа– ланге комплектовались из гипаспистов, аналога греческим пельтастам, о которых речь впереди. * Можно допустить, что сарисофоры составляли также четвертые-шестые ряды на флангах фаланги.
Атаку такого построения, его сильные и слабые стороны, описал Шарль Арден дю Пик, автор замечательной работы «Исследование боя в древние и новейшие времена» (впоследствии он погиб во франко-прусской войне 1870-71 гг., в бою под Мецом):
«Напор людей с копьем в сомкнутом строе, лес пик, держащих вас на из– вестном расстоянии, были непреодолимы. Но можно было свободно убивать все, окружающее фалангу, эту массу, двигающуюся мерным шагом и от кото– рой подвижные войска всегда могли ускользнуть. Благодаря движению, мест– ности, тысячам случайностям борьбы, храбрости людей, раненым, лежащим на земле и могущим резать поджилки первой шеренги, проползать под копьями на высоту груди (и незамеченных последними, ибо копейщики первых двух шеренг едва могли видеть куда направить удар) – в массе могли образо– ваться отверстия, и, как только являлся малейший таковой разрыв, то уже эти люди с длинными копьями, бесполезными на близком расстоянии, знавшие бой только на расстоянии древка (Полибий), были безнаказанно побиваемы группами, бросавшимися в интервалы.
И тогда фаланга, вовнутрь которой проник неприятель, делалась вследствии нравственного беспокойства, беспорядочной массой, опрокидыва– ющимися друг на друга баранами, давящими один другого под гнетом стра– ха».
Если такое происходило, воинам приходилось бросать копья и вести ближний бой мечами.
«Бой мечом против меча был самый убийственный и представлял наибольше перипетий, потому что в нем индивидуальные достоинства сражающихся, как храбрость, ловкость, хладнокровие, искусство фехтовки, наиболее и непос– редственно проявлялись» (20).
* Относительно названий отдельных типов македонской пехоты и кавале– рии однозначного мнения не существует. Известно, что общее название для всей пехоты, сражавшейся в строю было «петзетайры» (пецетейры), то есть «пешая свита».
В то время бой на мечах не выглядел так, как можно представить, нас– мотревшись приключенческих фильмов. Пешие воины-фалангисты бились корот– кими мечами, удобными в тесноте строя. Наносимые удары парировались щи– том и лишь изредка, когда не было другого выхода – мечом. Воин старался избегать боя «меч против меча», поскольку его оружие было слишком корот– ко и, к тому же, плохо закалено, а руки, как правило, незащищены. Следо– вательно, было достаточно одного удачного удара по руке, чтобы вывести бойца из строя. Отсутствие наручей говорит о том, что строй изначально не был приспособлен для мечевой схватки. Этот вид оружия оставляли на случай крайней необходимости. Если же такой случай представлялся, то во– ин держал руку и меч под прикрытием щита, которым действовал, нанося и отбивая удары.
Меч использовали для поражения цели, когда враг неловким движением открывал себя. Этот удар был завершающим в фехтовальном поединке («наро– ды моря» и хетты, благодаря огромным размерам своих мечей, могли позво– лить себе элементы фехтования, даже не имея защитных наручей. Длина ору– жия позволяла им отбивать удары относительно безопасно для воина). В ан– тичной фаланге бой на мечах могли вести только воины, стоящие в первой шеренге, лишившиеся в сражении копий. Фалангист второй шеренги такой возможности уже не имел, потому что длина оружия не позволяла достать врага через плечо впередистоящего бойца. В случае потери копья ему оста– валось только создавать давление, если не приходилось заменять павшего воина первой шеренги.
Вряд ли фаланга была приспособлена к затяжному бою. Сама рукопашная схватка длилась несколько минут, и побеждала более обученная, напористая сторона. Войска, не умеющие воевать строем, редко решались встречаться в рукопашной с фалангой. В «Анабазисе» не описано ни одного случая, когда персы попытались бы вступить в рукопашную с греческим строем. В битвах с Александром Македонским против его фаланги они всегда выставляли гречес– ких наемников-фалангистов.
Слабым местом фаланги, как и любого прямоугольного строя, были углы. Дело в том, что воину, стоящему во второй шеренге, приходилось оказывать поддержку сразу по трем направлениям. Боец, стоявший в третьем ряду, во– обще не доставал копьем до противника по диагонали, если только ему спе– циально не удлиняли копье.