Деятельность преподобного Иоанна Дамаскина отличается многогранностью и широтой охвата. Он явился не только творцом огромного количества песнопений, за что был назван современниками «Златоструйным», но его перу принадлежит также одно из краеугольных созданий святоотеческой письменности — «Точное изложение Православной веры». Будучи непримиримым борцом с иконоборчеством, преподобный Иоанн Дамаскин написал ряд специальных слов в защиту нконопочитания, в которых сформулированы основы новой преображенной христианской эстетики, базирующейся на принципе восхождения от образа к первообразу. Но сейчас важнее всего отметить то, что преподобный Иоанн Дамаскин явился творцом Октоиха.
Говоря о преподобном Иоанне Дамаскине как о творце Октоиха, следует учесть, что здесь речь идет о творчестве особого рода, не о личном индивидуальном творчестве, столь характерном для современности, но о творчестве соборном, осуществимом только в жизни Церкви. Коллективное творчество многих поколений, отдельных народов и целых культур, являя собою сокровищницу молитвенного мелодизма, было сведено стараниями преподобного Иоанна к тому единству и совершенству, в образе которого оно и стало действительным столпом пения всей Православной Церкви.
Книга Октоих представляет собой систематическое распределение богослужебных текстов по роду молитвословий (стихир, тропарей, ирмосов), подчиненных последованию восьми певческих гласов, мелодический материал которых, в свою очередь, также распределяется на различные типы: стихирный, тропар-ный и т.д. Восемь гласов делятся на две группы по четыре гласа. Первые четыре гласа называются главными (??????), или автентическими, а вторые четыре гласа — «косвенными», или плагальными (???????). На основе 1-го гласа формируется 5-й, на основе 2-го — 6-й, на основе 3-го — 7-й и на основе 4-го — 8-й. Долгое время в науке бытовал взгляд, согласно которому каждый глас византийского или дамаскинова осмогласия соответствовал одному из ладов древнегреческой системы. На этом основании и связь автентических гласов с плагальными рассматривалась аналогично со связью автентических ладов с гипо-ладами древней Греции. Однако исследования Э. Веллеса и других ученых, а также расшифровки древних византийских мелодий показали, что византийское осмогласие создавалось из мотивов и мелодических формул, ассоциирующихся с определенными богослужебными ситуациями и получавших значение моделей для составления новых мелодий. Единых звукорядов для них на практике не существовало. Таким образом, связь гласов заключалась на самом деле не в родстве ладов, но в некоем сходстве мелодических формул, входящих в состав автентического и плагального гласа. Мысль об идентичности гласов и ладов могла возникнуть под влиянием уже более поздних теоретических сочинений греческих авторов XIII-XIV вв. Пахимера и Бриения, а также и под воздействием западноевропейской певческой практики, о чем речь пойдет далее.
Византийское богослужебное пение, как и пение всей Восточной Церкви до сего дня, не знает не осмогласных песнопений (в отличие от русской практики). Песнопения всех последований богослужения (включая и херувимские и ектений) поются на гласы, в соответствии с указаниями в церковном Уставе и богослужебных книгах. Тексты песнопений Октоиха сопровождались специальными певческими знаками, называемыми невмами, причем йотированы невмами были только первые стихиры, первые тропари или только ирмосы канонов. По этим образцам пелись и остальные стихиры, тропари и тропари канонов данного гласа. Нотированные песнопения назывались: «самогласен» (????????), то есть имеющий только ему свойственную мелодию, или «самоподобен» (????????), то есть имеющий также принадлежащую ему мелодию, но являющуюся в то же время образцом для других песнопений того же гласа. Песнопения, построенные по образцу мелодии того или иного «самопо-добна» назывались «подобном» (?????????). Пение подобное особенно органично практикуется в Греческой Церкви, где богослужебные тексты изложены в стихотворной форме, отчего подобны имеют то же количество слогов, что и соответствующий самоподобен, а это чрезвычайно упрощает применение мелодического образца самоподобна к подобну.