Родителис вокзала вечером, проводили в Москву…
Ранее утро. Стою с небольшой хозяйственной сумкой на перроне Казанского вокзала. Растерян. Немного постояв, решаю идти вслед за пассажирами, вышедшими с нашего поезда. Озираясь по сторонам, разглядываю огромный похожий на дворец зал ожидания, затем выхожу из парадных дверей на шумную площадь, по которой мчатся машины. Сориентировавшись в пространстве, решаю идти в сторону высотного здания, отражающее своей белизной лучи восходящего над Москвой солнца. Смотрю налево, затем направо и пока нет машин, быстрым шагом иду через площадь. Трель свистка – невдалеке стоит в милицейской форме регулировщик и полосатым жезлом подзывает к себе:
- Тебе что, жить надоело?
Покорно подхожу.
- Товарищ милиционер, мне нужно пройти к институту «Склифосовского» - показываю рукой на «высотку»: - Он в той стороне находится.
- Для этого есть регулируемый пешеходный переход. Штраф - один рубль! – вытаскиваю из кармана три рубля. Он отсчитывает сдачу и вместе с квитанцией отдает мне: - Хочешь долго жить, будь осторожен! – останавливает жезлом поток машин и провожает на противоположную сторону площади.
Расстроенный прохожу мимо «высотки», как оказалось вблизи это обложенная белой керамической плиткой гостиница «Ленинградская». Немного погодя, упираюсь в переулок. Из дома напротив в мой нос ударяет запах кофе. Резко захотелось есть. Спускаясь по крутой в несколько ступенек лесенке и через остекленную дверь захожу в полуподвальное помещение маленькой кофейни. В зале с тремя высокими столиками никого, кроме стоящего за стойкой парня в коротком белом халате. Он приветливо улыбается:
- Вам кофе с сахаром или без?
Растерявшийся от непривычного ко мне обращения, смущенно отвечаю:
- Без.
В стоящий перед ним аппарат из «нержавейки», он засыпает чайную ложку черного кофейного порошка. Что-то, в работающем аппарате несколько минут шумит, затем из бокового краника льется в миниатюрную чашку горячий кофе. На блюдечке с золотой каемочкой, парень подает чашку с ароматным напитком, на мой столик.
- С Вас, всего один рубль!
Как под гипнозом, отдаю ему рубль. Данные мне мамой деньги «тают на глазах». Горькое кофе жжет слизистые губ и языка, но бодрит. Настроение улучшается, потраченных двух рублей за первый час пребывания в Москве, уже не жалко. Услужливому парню, говорю: «Спасибо!» и возбужденный шагаю по улице дальше. Выхожу на «Садовое кольцо», оно шумит шинами многочисленного транспорта. Рядом, останавливается троллейбус, но путь мне знаком, институт совсем рядом – продолжаю движение пешком.
По спешащим сотрудникам института определяю время - где-то около восьми. Оглядываюсь по сторонам – знакомых нет. Подхожу к своему корпусу. Тишина. Входная дверь закрыта, а рядом с ней кучи строительного мусора. Наконец осознаю – корпус на ремонте. В раздумье трогаюсь в обратный путь к приемному отделению. Открываю знакомые двери. Встречает медсестра.
- Что Вы хотели?
Отвечаю:
- Приехал ложиться на плановую операцию к Александру Анатольевичу Беляеву, а отделение на ремонте.
- Покажите направление или вызов.
Растерявшись, объясняю:
- Какое направление? Александр Анатольевич, при выписке сказал: «Приедешь осенью, прооперируем» - по выражению ее лица, понимаю, что она ничего не понимает. Продолжаю объяснять: - Я здесь оперирован четыре раза, по поводу свищей кишечника. Приехал на операцию. Мне нужно соединить тонкий кишечник с толстым.
В глазах медсестры, вижу прояснение:
- Припоминаю, действительно, в отделении у Александра Анатольевича, был такой больной. А кто у тебя лечащий врач?
- Соколова Татьяна Александровна!
Она заулыбалась:
- Татьяна Александровна, сегодня дежурит в приемном отделении. Сейчас позову.
Буквально через минуту, входит удивленная Татьяна Александровна.
- Сашуля! Ты почему приехал без вызова?
Удивлен и я.
- Татьяна Александровна, Вы же с Александром Анатольевичем обещали прооперировать осенью. Вот я и приехал. – неприятный холодок пробегает по моей спине.
Она прижимает к себе мое поникшее тело.
- Понимаешь, в нашем отделении решили сделать ремонт, а нас переводят в этот корпус на второй этаж, где тоже пока нет условий для госпитализации. Кроме этого, Александр Анатольевич с сегодняшнего дня в отпуске. Он хочет уехать на своем стареньком «Москвиче» в Карелию на рыбалку - врач усаживает меня на стул, сама садится напротив: - Перед его отпуском, мы с ним говорили о тебе и решили, лучше не прерывать твой учебный год. Прооперируем в начале следующего лета.
Кистью руки смахиваю предательскую слезу, голос дрожит:
- В Саранске также вначале откладывали, а затем отказались оперировать.
- Саша! Почему ты мне не веришь? Просто в настоящее время, у нас сложились такие обстоятельства. Скажу честно, пожилому человеку отказали бы. С цекостомой многие ходят, но твой случай особенный и Александр Анатольевич обязательно восстановит твой кишечник. Даже не сомневайся! Сегодня же позвоню ему, и попрошу написать тебе письмо.
Встаю со стула, из-за пелены перед глазами, почти ничего не вижу:
- Пойду я, Татьяна Александровна.
- Куда? Ты где собираешься ночевать? Может, остановишься у меня?
- Спасибо. Поезд в Саранск отправляется вечером. До свиданья Татьяна Александровна.
Хожу бесцельно по территории института – нарезаю круги по аллеям сквера. Глаза высохли, но тоска сдавливает грудь. Верю и не верю. Слишком все похоже на прошлогодний отказ госпитализации в Саранске и даже ответственный хирург в отпуске. Правда в республиканской больнице была сварливая пожилая заведующая отделением и профессор Клюев, а здесь доброжелательная молодая и красивая лечащий врач и лучший хирург института Беляев Александр Анатольевич, но результат прежний – отказ!
Смешная причина: «Решили не прерывать мне учебный год». А они подумали, как я смогу учиться в школе - с калоприемником!?
22 сентября 1970 год.
Всю прошедшую неделю, обдумывали с мамой сложившуюся ситуацию: «Смогу ли с выведенной кишкой на животе, посещать занятия в школе, и как мне такому общаться с учителями и одноклассниками»…
Папка ушел на работу, а Вовка с Сергеем в школу. Сидим с мамой за столом на кухне, размышляем все о том же. Наконец она встает.
- Пойдем сынок к директору школы. Может он нам что подскажет?
В коридорах школы тихо, а из-за дверей классов доносятся еле слышные голоса – идут уроки. Стоим перед нужной нам дверью, на ней табличка: «Директор – Буркин Петр Афанасьевич». Стучимся.
Мужской голос:
- Заходите!
За столом сидит, раннее мне незнакомый, солидный средних лет мужчина в очках. Он что-то пишет. Не отрываясь от работы, приподнимает голову:
- Что вас ко мне привело?
Мама растерялась. Отвечаю: - Я выписан временно из больницы. Пока не совсем здоров, но мне необходимо продолжать учебу.
Директор прекратив «писанину», встает из-за стола, подходит.
- Как твоя фамилия?
- Уланов Саша.
Строгое лицо директора, становится приветливым:
- Наслышан, наслышан о тебе. Так вот ты какой?! – раздумывает, затем говорит: - Вы пока посидите в кабинете, а я приглашу педагогов.
В кабинете директора, на стулья рассаживаются: мой классный руководитель – Александр Дмитриевич Сурин, завуч Антонина Ивановна и светленькая невысокого роста учительница русского языка и литературы – Чуприна Людмила Александровна. В центре внимания - я и мама.
Петр Афанасьевич, поправляет зачесанные назад волосы.