- А сможем? – голос подавленный: - Приехали в Москву с одной дырой на животе - сейчас их три. Сын пришел в отделение на своих ногах – теперь лежит пластом в окружении трубок…
Палата колышется, все плывет перед глазами. Напрягаясь, говорю:
- Мам! Ты просто устала, поезжай домой – отдохни.
Она подходит, тяжело садится:
- Без меня, сыночек, пропадешь – голос ее вновь мягкий и ласковый…
20 октября 1969 год.
Как и предсказывал, Я НЕ УМЕР – остался ЖИТЬ.
Общее состояние пока тяжелое – шипит возле носа трубка с кислородом, капает кровь, но уже в левую голень - правая покрасневшая и отечна после ожога. Очищая мои раны от кишечных испражнений, периодически тарахтит отсос. При незначительном движении головы, палата плывет, руку поднимаю с трудом, и мама как маленького, кормит с ложечки. Врачи уже смотрят на меня спокойно, о плохом не думают.
Живот укрыт шатрообразным проволочным каркасом – сверху простыня, внутри висит электрическая лампочка на 100 Вт. Соорудил ее мастер на все руки – Василий Семенович.
Стало удобно обрабатывать раны и откачивать кишечное содержимое.
Завтрак закончен. Под нажимом мамы, с трудом, одолел чашку жиденького молочного супа с вермишелью.
Татьяна Александровна осматривает мою пораженную правую голень.
- Саша, придется делать пересадку кожи - ткань на месте ожога отмирает.
Мама интересуется:
- Татьяна Александровна, а где Вы кожу возьмете?
- Да здесь же, рядом на голени у Саши.
Из-за каркаса своих ног не вижу, но возражаю:
- А какой смысл пересадки? Еще рана будет! Татьяна Александровна, рана сама зарастет. Мам, помнишь в Саранске, как стал выздоравливать, старая кожа лоскутами сошл
а, а под ней новая появилась.
Врач улыбается:
- Ну если так, то будем надеяться и у нас она самостоятельно затянется.
Приподнимаю переднюю шторку на каркасе – захотелось увидеть на ноге рану, и испуганно шепчу:
- В животе черви!
Встревоженная мама и доктор, вместе со мной уставились на зияющую рану в левом подреберье. В мутной жидкости плавают большое количество трех-четырех сантиметровые «глисты». Татьяна Александровна пинцетом осторожно ловит одну из них - она раздавливается, цепляет другую – разламывается. Ее испуганное лицо вдруг усмехается.
- Что ты сегодня ел?
Отвечаю, но уже догадываюсь сам:
- Молочный суп с вермишелью.
Успокаивается и мама:
- Сынок, вот напугал нас!
Татьяна Александровна, вновь ставится серьезной:
- Ничего хорошего в этом нет. Пища выбрасывается из кишечника через «высокий» свищ не переваренная – не усвоенная организмом.
Мама напрягается:
- Снова операция?
- К сожалению, Саша еще очень слаб - операцию пока делать не будем. Соберем консилиум - посоветуемся. Не волнуйтесь, мы что-то обязательно придумаем. Да! Тетя Феня, с этими «глистами», чуть не забыла Вас предупредить! Должна подойти группа студенток из медучилища - при нашем институте. - подмигивает мне: - Они очень хотят познакомиться с тобой Саша. Ты не против?
Улыбаюсь.
- Мне сейчас, только девочек не хватает. Пусть приходят, если не испугаются.
- Не скажи. Кто-нибудь, еще влюбится. – многозначительно улыбаясь, доктор уходит.
Мама торопливо прибирается в палате, затем прихорашивает меня - моет намыленной тряпкой доступные части моего тела, ополаскивает лицо и расчесывает волосы. Ждем гостей…
Полдень. Дверь открылась и в палату в сопровождении Татьяны Александровны, шушукаясь не смело заходит большая группа девочек, в приталенных медицинских халатах.
Врач приветливо докладывает:
- Сашуля, пришли напросившиеся к тебе девушки. Выбирай себе невесту.
Девчата осмелев, тихонько хихикают. Смущенный, не знаю что ответить. Мама, уступив место доктору, молча отходит к окну.
Татьяна Александровна, кратко рассказав студенткам мою историю болезни, заключает:
- В будущей вашей профессии необходимо уметь выхаживать таких больных как Саша Уланов. Порой, результат лечения зависит от медсестры больше, чем от врача – смотрит на меня: - Девочки, совсем смутили парня - даже щеки его порозовели. А мы лечим, лечим, а он все бледненький был.
Обидевшись, с вызовом отвечаю:
- Совсем не смутился, в палате просто жарко.
- Хорошо, больше не будем беспокоить – обращается к студенткам: - Пожелайте Саше, выздоровления и дадим ему отдохнуть.
Слышу наперебой слова: «Выздоравливайте», «До свидания» - все выходят.
Смотрю вслед уходящим – одна невысокого росточка плотненькая девушка стоит у двери. По ее кругленькому с мелкими веснушками лицу видно – что-то она хочет спросить, но стесняется. К ней подходит мама.
- Что тебе, милая?
- А можно мне завтра, снова навестить Сашу?
Мама оглядывается, но не ожидая моего ответа, радостно отвечает:
- Приходи, ему без ровесников скучно.
- Обязательно приду! После окончания занятий в училище, это примерно часа в три. Вам удобно?
- Нам в любое время удобно. Будем очень рады. Тебя зовут то как?
- Надя! Кондратьева Надя. - подходит ко мне: - Саша, мне на шестнадцатилетние подарили роман М.Шолохова - «Поднятая целина». Книга толстенная, боюсь даже начинать. Если ты не против, будем читать вместе.
Девичий голос, щебечет с неподдельной искренностью, без жалости и сострадания.
Охватывает приятное волненье.
- Хорошо, буду ждать…
22 октября 1969 год.
У носа кислородная трубка не шипит – отпала необходимость. В палате Татьяна Александровна и научный сотрудник института – Багницкая. Тамара Николаевна предлагает решить проблему «высокого» свища с помощью медицинского цемента.
На столике рядом с хирургическими инструментами и перевязочным материалом глубокая керамическая чашка и пакет с серым порошком. Оттарахтел отсос - обработанная раствором фурацилина рана в левом подреберье, чистая.
Эксперимент начался. Тамара Николаевна сыплет порошок в чашку, заливает его обычной водопроводной водой и размешивает шпателем – получается густой раствор. Затем, сложив в несколько раз кусок марли, укладывает его поверх раны.
- Саша, не волнуйся - процедура безболезненная.
- Без толку это все! Мне в Саранске, уже затыкали свищи пробками - они через пять минут повылетали.
Экспериментатор вываливает приготовленное месиво поверх марли.
- Здесь пробка посолиднее. Она должна продержаться не менее двух-трех дней. – утрамбовывает раствор шпателем: - Будет подтекать, Татьяна Александровна заменит. Затем, сам научишься, а другого выхода, у нас с тобой нет.
Татьяна Александровна поправляет пальцами, мягкий еще не застывший цемент массивной пробки.
- Вот теперь пища пойдет по кишечнику дальше, а через тонюсенькие венки, организм не насытишь. – обращается к Тамаре Николаевне: - Добавила к лечению гормоны, и Сашуля ожил, на щеках появился румянец. А еще, его стала девушка навещать.
- Да ты Саша, Дон Жуан!
Смущаюсь.
- Она мне книгу читает - «Поднятая целина»…
30 октября 1969 год.
- Сашуля, ты оказался прав. - Татьяна Александровна делает перевязку правой голени: - Во всю идет грануляция в ране. Вероятно, обойдемся без пересадки кожи.