– Ага! – Радостно воскликнул Алмаз и подмял ее под себя. Карина в панике стала загребать руками вокруг и схватила какую-то палку. Не раздумывая, она попыталась воткнуть ее в глаз нападавшему, не попала, но поранила ему лоб и веко. Кровь моментально залила ему глаза и сильно испугала. Он откатился в сторону, мыча и прикрывая рану руками. Потом встал и пошатываясь пошёл куда-то к воде, видимо, чтобы промыть раны. Карина быстро вскочила и побежала к машине, чтобы привести себя в порядок и продолжить участие в фуршете, потому что со встречи с клиентами уйти было никак нельзя.
Пробудившаяся в душе чёрная тень была не удовлетворена, и Карину колотило от возбуждения и злости.
Возвращаясь вдоль берега к месту празднования она увидела знакомую тушу. Алмаз неуклюже снял свою белую рубашку и чёрные брюки и, очень уж сильно пошатываясь, пошёл купаться. Карина с ненавистью проводила взглядом его заплыв и, вдруг, не издавая ни звука, он пошёл ко дну на совсем небольшой глубине всего в нескольких метрах от берега. Видимо, уклон дна был большой и совсем рядом, под всполохи начавшегося салюта, она увидела, как пару раз с отчаянной скоростью мелькнули над водой толстые руки, и через несколько секунд всплыл большой пузырь. Как заворожённая Карина стояла на берегу, боясь пошевелиться. Потом внимательно, как преступник улики, изучила свой наряд, посветив телефоном, и отправилась на продолжение знакомства с отделом закупок. Тень в душе поликовала и удалилась вполне удовлетворённая.
– Я уже пьяная. Пошли танцевать! – Радостно встретила ее Надежда и сразу потащила в круг, вяло топтавшихся очень нетрезвых людей. Несмотря на хилую нескладную фигуру, Надежда двигалась с изяществом, недостижимым для многих годами упорных тренировок. Карина одним глотком не разобрав проглотила содержимое бокала и поддержала ее. Казалось, что их тела вступили в диалог без слов, сразу поняли друг друга и, по-настоящему, радовались этой удивительной встрече.
На обратной дороге Анна Александровна была более расслаблена, и Карина решилась заговорить.
– Вроде на позитиве все прошло. Дружелюбные товарищи. Приятно будет работать с ними.
– Сразу не скажешь. Я сама так много раз изображала дружелюбие, что сейчас, мне кажется, не могу по-настоящему чувствовать. Все наши бриллианты только на продажу. – С неожиданной грустью ответила Анна Александровна. Карину передернуло от слова «бриллиант»; она вспомнила большой пузырь, вызвавший медленные круги на чёрной воде при вспышках огней салюта.
Пустота ночных дорог ввела в исступление демонического цыгана, и автомобиль летел уже совсем с предосудительной скоростью.
***
Благодаря появлению новой сетки, работы заметно добавилось. Карина задерживалась допоздна, постоянно утрясала с экспедицией и с Надей время поставок и сопровождающие документы. Вечерами, выжатая, она не хотела идти домой, а подолгу сидела в машине возле ЦРБ и с волнением буравила жадным взглядом заветное окно. Увидеться никак не удавалось. Иногда она ездила принаряженная и накрашенная, как на праздник, но ее усилия видел только дождь.
Отражение в зеркале стало постепенно таять, все сгорало в плену этой страсти, только, горящие безумным блеском глаза, становились все больше и чернее. Ночами подушка обжигала пылающие щеки и подолгу невозможно было уснуть. Казалось, что при сомкнутых веках лучезарный образ горит в сознании особенно ярко. Сознание щедро одаряло его всеми возможными достоинствами и, казалось, на свете нет и быть не может кого-то, столь достойного любви.
Через несколько дней нестерпимого желания увидеть объект страсти, Карина решилась напроситься на приём. Она приготовила лучшую одежду и собрала всю волю в кулак, чтобы набраться духу и сказать о своих чувствах. С утра она чувствовала себя цистерной с опасной жидкостью: ходила и говорила осторожно, чтобы не расплескать ни капли своего едкого содержимого, способного прожечь полотно мироздания. Есть и пить было совершенно невозможно. Миллионы слов и признаний распирали грудь и мешали вдохнуть как следует, как будто внутри больше не было места даже для воздуха.
– Не лучше Вам? – Грустно спросил доктор, когда она позвонила.
– Не совсем. – Решительно соврала она.
Знакомая дорога в ЦРБ снова тянулась невыносимо долго. Казалось, Карина едет не на машине, а как во сне летит, вознесенная над землей силой мысли, и за ней тянется шлейф ее нервного возбуждения, как хвост кометы.
Лихорадочно подавившись водой из кулера в фойе здания, Карина ступила в сияющий лифт как на плаху. Часть сознания сохраняла трезвый взгляд на происходящее и понимала, что никаких поводов доктор не давал и скорее всего будет неприятно удивлён, но неведомая сила гнала и гнала ее вперёд.