– Характер жалоб изменился? Голова по-прежнему болит?
– Только от недосыпания.
– По объективным причинам она имеет право болеть. Лечение все-таки помогает. Продолжайте прием препарата, тем более что побочных эффектов нет.
– Я хотела поговорить…
Без стука, вцепившись друг в друга в кабинет стала заходить пара: довольно моложавая мужеподобная женщина и костлявый мужчина с тиками.
– На госпитализацию. – С вызовом бросила женщина, подбоченясь прямо над столом Сергея Сергееевича после того, как кинула свою немощную ношу на стул в углу.
– А что у Вас?
– Я ваши сложные слова знать не обязана. Смотрите направление. – Заводясь с пол-оборота ответила женщина.
– Клещ не кусал? – С интересом глядя на тики больного, проигнорировал агрессию доктор.
Пациент с энтузиазмом задергался ещё сильнее, но сопровождающая не сочла нужным ответить. Карина с тоской смотрела на мощную спину женщины: избавиться от прирожденной скандалистки не представлялось возможным.
– Вы очень заняты. Заеду потом. – Сказала Карина в надежде, что он ее удержит, но, похоже, интересный случай всецело завладел вниманием доктора.
Карина закурила у больничного здания, пытаясь избавиться от колотившего ее волнения. Мышцы были сведены, и каждое волокно подрагивало, как у очень сильно замерзшего человека; даже зубы стучали. С трудом совладав с сигаретой, она стала думать о том, что же делать дальше. Ледяные капли дождя неласково тыкали, застывшую до онемения кожу, злыми пальцами, тревожа и не давая сосредоточиться.
«Напишу!» Решила она и отправилась на работу, но толку от неё там не было: в ватной голове все терялось и путалось. Как ни странно: с тех пор, как она стала из рук вон плохо работать- сотрудницы стали относиться к ней намного лучше. Весь день прошёл в бесплодных размышлениях.
«А приходите в гости ко мне» Единственное, что смогла выудить из лихорадящего сознания после многих часов сосредоточенных размышлений Карина.
«Кто это?» Пришёл ответ, когда она еле пережила бесконечно-длинную паузу.
«Исаева. Я у Вас лечусь.»
«Вы милая девушка, но я женат» Светилось на экране. Содержание не сразу дошло до сознания. Телефон разлетелся на неаккуратные обломки от удара об стену. Карина схватилась за голову и повалилась на кровать и до утра пролежала в сумрачном состоянии.
Утром с постели поднялось новое существо. Что бы действовать, нужно было освободиться от работы. Не размышляя, Карина забежала в ближайшую поликлинику и оформила больничный. После отправки сообщения Евгению Викторовичу, старенькая Nokia стала разрываться от звонков. Карина выключила звук и снова поехала по знакомой дороге в ЦРБ.
Народу у кабинета было снова много. Карина просидела несколько томительных часов и, сколько бы ни хитрила и не изворачивалась, проникнуть в кабинет не удавалось- запись на приём была поминутно. Иссохнув от голода и жажды она покинула пост и отправилась в машину. Там, глотнув воды, стала соображать нормально и решила, что лучше подловить Сергея Сергеевича после работы.
Разочарованием закончился и вечерний заход: к концу рабочего дня к кабинету подошли две оживлённые нарядные женщины с портфельчиками, и решительно заявив, что они «по-работе», надолго засели в кабинете. Через дверь стал доноситься веселый говор и смех. Карину обожгла ненависть, когда она представила, что он смеётся над шутками этих высокооплачиваемых торгашек.
Наконец он вышел из кабинета в своём сером плаще, устало повисшем на ссутулившихся плечах.
– Вы ко мне? – Вяло и без удивления спросил доктор. Казалось, он напрочь забыл о ее сообщении.
– Да, я хотела поговорить. – Судорожно сглотнув, начала она.
– Сейчас не могу. – Ответил он и бойкие женщины потащили его к своей машине.
Карина поехала следом, но, к ее удивлению, автомобиль поехал к гостинице, в которой, по-видимому проходила какое-то массовое мероприятие. Машины стали разъезжаться уже в сумерках, но Карине удалось увидеть, что Сергея Сергеевича подвозит синий Форд. Она пристроилась за ним и без труда выяснила адрес.
Вялые мальвы с больными коричневыми листьями клонились под шквалом неутомимо молотившего их дождя. Дверь в подъезд скрыла серый плащ прежде, чем Карина успела припарковаться в заставленном дворе. Она нарисовала пальцем сердце на пыли, покрывавшей дверь и стала смотреть: в каком окне включится свет, подавляя желание разбежаться и пробить хлипкую порошковую сталь силой своего влечения.
***
Каждое пробуждение теперь начиналось со сладкой истомы и любовного бреда. Потеряв способность работать и вообще, что-то делать, Карина подолгу лежала с утра в постели, предаваясь фантазиям. Неизвестно: удавалось бы встать вообще, если бы не настойчивость Кота, мучимого с утра пустотой своего сложного тёплого нутра. Он терся о руки и мурлыкал, потом не выдерживал и начинал покусывать за пальцы, подчёркивая свое нетерпение.