Виселль опередил Шенкена на длину колеса, но "Autosport" задал своим читателям вопрос: "Что случится, если однажды Фиттипальди не развернет?". Очень просто: он выиграет восемь из двенадцати гонок - одну из них в Монлери под Парижем 5 октября 1969 года, в исторический день: Йохен Риндт преодолел полосу неудач и после многих лет мучений и сражений получил, наконец, победный лавровый венок.
Шесть недель спустя я сидел рядом с Йохеном в его квартире в Хитцинге [Район Вены], когда он разговаривал с Лондоном. Этот разговор с попавшим в Уоткинс Глене в тяжелую аварию товарищем по команде Грэмом Хиллом через громкоговорители передавали прямо на большую "Вечеринку Lotus с обедом и танцами" Чэпмена. Странный это был праздник: первый пилот, Йохен, отсутствовал из-за своего венского шоу гоночных машин, второй пилот, Грэм, был запакован в гипс и прикован к инвалидному креслу. Зато присутствовал чемпион Формулы 3 - Фиттипальди.
Фрэнк Уильямс уже предложил ему пилотировать в 1970 году второй De Tomaso Формулы 1 вместе с Пирсом Кариджем. Однако Эмерсон отказался: "Я делаю только один шаг сразу, а не два. И даже этот один шаг я сделаю только тогда, когда буду уверен, что справлюсь".
Этим шагом стала Формула 2. Майк Уорнер из "Lotus Components", чэпменовского филиала, нанял Фиттипальди на 20 гонок Формулы 2 в 1970 году. На вышеупомянутом "обеде с танцами" Уорнер представил своего нового гонщика самому боссу. Но Чэпмен, как всегда, спешил. "Он только сказал привет, рад тебя видеть, как дела, до свидания", вспоминал Эмерсон.
Эмерсон перезимовал в солнечной Бразилии, вернулся в марте обратно в Англию, снова въехал в свою маленькую квартирку в Норвиче и "радовался, что мог поучиться в Формуле 2 у Риндта. Я был с ним еще мало знаком, на совещаниях по Формуле 2 мы только говорили друг другу "good morning", и вначале он показался мне настоящим немцем". Но чем длиннее становились гоночные дистанции, тем более сокращалась дистанция до Йохена, ведь Эмерсон привык по Формуле 3, "что все заканчивается через 20 минут". В Формуле 2 схватки казались ему бесконечными - особенно на Нюрбургринге, "самой сложной гонке в моей жизни: первый круг - я только в 1,2 секундах позади Йохена. Второй круг - Йохен исчез за горизонтом, Белл и Штоммеллен меня обогнали. И только тут я понял, насколько мне не хватает опыта".
У Йохена было достаточно опыта и мастерства, и теперь он объявил Чэпмену, "что в 1970 году я хочу стать чемпионом и на этом закончить карьеру". Второй номер, очкарик Джон Майлс, все явственнее демонстрировал свои комплексы и медлительность. Он не соответствовал представлениям Чэпмена об идеальном гонщике - очень быстром, выносливом и с неугасимой жаждой борьбы. Но может, таким был Фиттипальди? Эмерсон случайно оказался на фабрике Lotus в Хезеле, когда Чэпмен выезжал из гаража на своем Elan 2+2. "Он крикнул: "Привет Эмерсон, я хочу, чтобы ты провел пару тестов в Формуле 1", а у меня от страха челюсть отвисла. Но я постарался выглядеть спокойным: "Никаких проблем, просто позвоните мне".
Чэпмен действительно позвонил, и Эмерсон провел тестовый день, который он никогда не забудет. На частном самолете Чэпмен привез его в Сильверстоун. Риндт там тестировал Lotus 72 для Зандвоорта, а в боксах ждала машина, на которой он одержал победу в Монако - Lotus 49. Йохен проехал пару прогревочных кругов и кивнул Колину: "Машина в порядке, Эмерсон может садиться". Поскольку бразилец намного ниже Йохена, пришлось поменять сиденье и педали, и лишь после этого сбылась детская мечта Эмерсона - он сидел в машине Гран-при.
Фиттипальди был удивлен - и обеспокоен: "Чэпмен всегда работает на самом краю и того же ожидает от своих подчиненых. Если я буду ехать медленно, то разочарую его - если же я буду ехать слишком быстро, то, возможно, разобью машину. Быстро и надежно - это сложно. А трасса опасная и скользкая".
Когда Эмерсон тронулся из боксов, он чувствовал себя "как король. Первые круги прошли как во сне". Через десять кругов он остановился в боксах: "У машины избыточная поворачиваемость". Йохен ухмыльнулся: "Я знаю, что ты можешь сделать: дай больше газу!". Фиттипальди последовал совету своего кумира, "и Йохен пришел в такой восторг, что лично показал мне таблицу с временем". Мария-Хелена сфотографировала Риндта с черным табло: 1:22,8 - в Гран-при 1969 года этого хватило бы для места в четвертом стартовом ряду, между Зиффертом и Кариджем.
Таким было положение дел, когда Чэпмен приехал в Зандвоорт. Планы Риндта об отставке были секретом, который Йохен, Нина, Колин и я хранили в себе. Лишь только очень дружески, по отношению к Lotus, настроенной рыжей журналистке Присцилле Фиппс (сейчас она под псевдонимом Элизабет Хэйвард пишет книгу о Фиттипальди) Чэпмен позволил себе намекнуть: "У меня в руках уже следующий чемпион мира, но его я назову только тогда, когда придет время". После этого Гран-при Голландии Риндт оплакивал под лавровым венком своего погибшего друга Пирса Кариджа, какое-то время он даже подумывал о немедленном уходе и Нина тоже была шокирована. "Ради бога, как вы можете ехать дальше, когда видите огонь, и не знаете, спасся ли ваш товарищ или беспомощно зажат под обломками?", спросила она одного из гонщиков. Профессионал ответил жестко: "Я знал. Запах был такой же, как в Руане в 1968 году, когда горела Honda Йо Шлессера". Нина побледнела. Йохен услышал последний обрывок диалога, возмутился, и чуть было не кинулся на того, другого, гонщика с кулаками.