За окном расцветало. Однако за чёрными, тяжёлыми облаками не было видно ни одного лучика света или хотя бы отблеск нового дня. Наступает сезон дождей. Как не вовремя.
Одна заплутавшая ворона упрямо рассекала воздух над вышками каштановых, бессонных небоскрёбов. Её полёт над огромным, разрушенным районом Чикаго нельзя назвать беззаботным. Она немного отстала от своей стаи, которая неистово неслась в сторону Китая. И сейчас ей приходится вилять из стороны в сторону, найдя себе пристанище на одной из антенн целой половины города.
Ей побоку человеческие проблемы и радости, хотя иногда приходится занимательно наблюдать за их разборками. Бывает, что и ей перепадает лишний кусочек человеченки. Её можно назвать счастливой птицей, ведь ей довелось увидеть всё... . Она уже насмотрелась человеческой жестокости, пролетая над Шанхаем, а затем над центром Нью-Йорка. И теперь город Чикаго, разделённый на две половины. Одна была целая, а другая состояла из разрушенных домов, ям и воронок.
Но возвращаясь к Нью-Йорку особенно ей запомнились глаза... . Эти безжалостные, горящие глаза среди пылающих, военных грузовиков и жареных тел, к которым ей было страшно приближаться. Лицо, которое переливалось в ярости и гневе. Злоба. Этот человек, как пугало, стоял посреди всего этого кошмара. И когда падальщику пришлось встретиться взглядом с монстром, птица тут же повернула обратно.
Сейчас пернатая тварь взорвалась криком и переминаясь с ноги на ногу покосилась на мастера Фу, который издалека наблюдал за целой половиной города с крыши девятиэтажного дома, где шумели люди. Человек не отвлекаясь и даже кажется застыв в отрешённости видел, как по городу медленно катился чёрный, тонированный джип с ликующими внутри водителями. Радостные пассажиры внедорожника выглядывали из открытых окон, весело скалились, виляя деревянной палкой на конце которой была насаженна голова Дьявольского Кота... .
Видно Ламма прослышал о смерти его главного врага и немедленно узнал где лежит труп Ларри. Обезглавив его бездыханное тело, глава криминальной группировки взял его голову, как знак освободившегося города.
Что огорчало больше всего, так это люди, радующиеся этому событию.
Они бежали за медленно катившейся, на свободном ходу, машиной и кидали в назначенную, лысую мишень банки и всяческий мусор с тротуара.
Но отсечённой голове было всё равно. Как бы дико не кричали шестёрки Ламмы, бледному умиротворённому лицу было плевать. Ларри закаменел вместе со своей вечной улыбкой. Немного скошенный, разбитый лоб, впалые глаза и вырезанная верхняя губа. Даже такие физические увечья не испортят память о нём. На магистра напал пот и отрешённость старика предательски обернулась влажными глазами.
“Вот он, герой, который нужен всем. Но цена за это: презрения. Хоть люди и ненавидят его, в глубине души знают, что он сделал очень много для этого города”
Мастер Фу ничего не мог поделать. Ему нельзя влезать в человеческие дела по своему желанию. Не будь этих, установленных в его моральных принципах, правил корпуса, он несомненно взорвал бы джип и убил всех людей, позволяющих себе такие выходки над его учеником. Эх. Но чувствовала его душа, корпуса уже нет. Главный центр уже давно не отвечает на его сообщения. Габи не только вырезал хранителей, но и разгромил всю аппаратуру и технологию коммуникаций. Ван Фу понятия не имеет, что там сейчас происходит и уж тем более он никогда не подумает, что весь переворот закончил Габриэль Агрест.
- Одри, я спускаюсь. Открой мне двери. – Серым, дрожащим голосом пробормотал мастер в плечо, откуда, из коммуникатора, сразу же отозвалась Леконтье. Ему больше не хочется смотреть на это. Более того, мастеру ещё нужно рассказать об этом Соне. Но она и так знает.
Ворона сидящая на крыше, рядом с магистром, ещё немного повертела головой и расставив крылья, улетела по своему пути, далеко-далеко, за пределы этого унылого города. Пересекая границу штата Иллинойс, падальщик снова увидел что-то невзрачное и угрюмое. Это был всего лишь Михаил, стоящий в скорбящих тенях дерева, над аккуратной могилкой Купера. Хоть кого-то в этом городе похоронят по человечески. Он уже дважды спас этот город и прозвище “герой Чикаго” сохранится с ним посмертно.
Михаил подумал, что он заслужил хоть какой-нибудь покой и уважение, поэтому простился с ним так, как мог.
На рыхлом земляном бугорке могилы аккуратно разложились цветы, а поверх лежал мелкий браслетик из бус, ранее принадлежавший Самосудовой. Забил барабан из колючих иголочек дождя, увлажнившем лепестки гвоздик.
Для кого Одри вообще старалась? Она с горем пополам согласилась на дежурство, чтобы Самосудова смогла выспаться. Хотя конечно это было справедливо, по очереди караулить Хаями ночью, но в самом деле! Соня так и не уснула. Она всю ночь сидела перед телевизором, наткнувшись на китайские новости, где до сих пор снимали работу спасателей, разгребавших руины центра города Шанхая. Как она вообще нашла этот канал? Потратила возможность заснуть в пустую.
Выглядела она скудно и подавленно. И слова даже не вытянешь из Леди. Только один раз, смотря на шанхайских спасателей, пробормотала себе под нос: “Вот кто настоящие герои”.
Раз так, пришло время поменяться местами, а Одри пойдёт открывать двери мастеру Ван Фу, который патрулировал их квартал. Возможно ещё остались подопечные Хадами, желающие её освободить.
Соня снова очутилась на кухне, играя в гляделки с Хадами, а Леконтье впервые за несколько часов оставила свою кружку с кофе и выпрямила спину, приятно хрустя позвонками.
Запросив пароль, с той стороны двери ей отозвались правильные цифры и буквы, по которым она могла пустить хранителя в логово. Хотя сложно назвать эту квартиру логовом, скорее укрытием.
- Ну как там в городе? – На вопрос ей ответили действием. Габи рванув дверь на себя схватил Одри и закрутил ей руки за спиной, на ходу выдирая из волос гребень Пчелы.
Леконтье и пошевелиться не смогла после такого. И даже когда Агрест вышел в зал, закрываясь Пчёлкой, как живым щитом и приставляя к горлу клинок, та не смогла сообразить, а главное поверить в происходящее. Может она заснула, а это новые кошмары по заказу Хаями?
Тут же поднялась на ноги Соня и всё смешалось в один момент, где время останавливается и ты видишь замедленную съёмку.
Однако это продолжалось недолго. Габриэль не мешкая вырубил Леконтье, стукнув её виском о деревянный косяк прохода в зал, а затем напал на Соню. Его смешанные способности могли позволить ему менять своё оружие и броню с быстрым темпом, из-за чего чёрный кинжал из руки превратился в цилиндрический кулак. Спрессованный воздух в его руке смешался с горючей смесью, которую выдувал Бражник. Произошёл мощный взрыв, не позволяющий Леди своевременно что-то предпринять.
Баг отбросило взрывом за пределы квартиры.
Как бы Хаями не крутилась на стуле, она так и не смогла вырваться из магического замка, который использовала Эмили.
Мисс Агрест, услышав взрыв, сорвалась с постели.
- Усни! – Габриэль успел ввести свою жену в летаргический сон, как только она показалась в своём боевом костюме за углом коридора.
Светлорусая девушка тут же ослабла и подкосившиеся колени сделали своё дело.
Всё, покуда Эмили бессознания, Хаями свободна и может разорвать свои оковы. Она обещала Бражнику избавиться от Сони. Он бы и сам прикончил её, но это была личная просьба Хадами. Пусть уж сами разбираются в своих отношениях, а он займётся последним магистром ордена. – Думал Агрест.
Белобрысая девушка упала точно на руки Габриэлю, который не мешкая ретировался из квартиры с хрупким грузом.
Вот он. Тот самый день, когда Эмили Агрест уснула на долгие годы. Тот самый день, когда Габриэль совершил свою самую роковую ошибку.
Это он думает, что по щелчку пальцев она проснётся. Нет. Всё останется так и женщина его мечты пролежит в стеклянном футляре ещё семнадцать лет. Он думает, что все его силы под его личным контролем. Но нет.