====== Глава 15. Куда приводят мечты. Часть 2. ======
Костлявое олицетворение ветра царило над городом. С небесах, где невнятная воронка и мысленные искры лунного света пробиваются внутрь, опускаясь всё ниже и ниже, где дерзкие волны застыли в тишине, они всё травят, что на воле, что внутри заброшенных домов. Едва виднеются слабые корки льда, который скоро доберётся до причала, песок закаменел и влился в раж.
Здесь, в этом городе один единственный косяк способен всё сломить под свою норму.
Чутка поближе и внутри летали заметные сомнения и гордыня. Сам разум отрицал и врался, ругал и насмехался. Вдоль тёмно-синей шубы вон, скатился груз семи тонов. Тон алого ручья внедрился и с психом нехотя покинув тело, вены, он остался навсегда.
«Четыре часа до этого»
«Через три дня он молча ушёл из дому, не сказав и слова, не поставив меня в курс дела или хотя бы солгав, что идёт в бар. Он спрашивал меня, а что если я смогу остаться на работе после родов, оставляя всё ту же тему для нас двоих.
Он согласился на это… , не понимая с кем он связался.»
— Филипп меня называет катастрофой. Я, блин, всё время попадаю во всякие приключения. — из уст сорокалетней женщины валил запах спирта, отрава так и просилась, чтобы ей дали расплавить мебель или хотя бы маленький стул, что был опрокинут на пол. Она улыбалась не искренне. Рассказывая о своих «приключениях», она не хотела понимать, что каждый в этом доме знает, что гостья давно ведёт запойный образ жизни. Непослушными руками она пыталась накинуть на ребёнка шарф, увиливая от цели и выслушивая разные упрёки от дочки. Такое поведение не сошло ей с рук и уже на улице, в плену глухого ветра она получила подзатыльник и крик от родной матери. Хотя недавно рассказывала всем, что её ребёнок бунтарка, такая же, как и она сама. Лицемерная балаболка.
Неподалёку героя душил жар и слабый настрой на операцию. На грудь давила непонятная сила и выстраивала каждую клетку вровень, будто строй солдат, спины которых изгибались не по человечески. Нелегко было решиться даже на то, чтобы выйти из угла. Тело под иголками, которые больно прокалывали и просили остаться на месте.
Тем временем цель уходила всё дальше, минуя столб уличного фонаря, потом следующий и ещё один. Ноги окаменели, но Кост сумел через огромное усилие ущипнуть себя за шею, разодрав до крови кожу и оживиться. Жидкость прокатились за шею и засохла внутри. Ах как было хорошо, если эти двое просто были бы обычными прохожими, которых он встречает каждый день. На тот момент он был готов сразиться с миллионом врагов, лишь бы не приниматься за эту работу, лишь бы не отнимать ребёнка из рук матери, какая бы он не была. Воздух распирал и грел каждую жилу, грудь, все внутренности, особенно горло, которое было горячим, как великий вулкан в Мексике.
Рывок из-за угла не остановил мандраж, но вырубил весь звук вокруг… . Куда уж там сравнивать сопротивление пьяной женщины средних лет и спортивного парня. Не слышно было ни скрипучих сапог на снегу, ни крик и даже деревянную рукоять, которая постепенно, элегантно уходила в острое, стальное продолжение. Оно в свою очередь с каждым толчком падало всё глубже в тепло и мир, который и без очком жил красным цветом.
«Вдоль тёмно-синей шубы вон скатился груз семи тонов. Тон алого ручья внедрился с психом нехотя покинув тело, вены, он остался навсегда.»
Он видел в её глазах страх и бешеное возмущение. Видел и не хотел делать лишних действий, но руки сами двигались под такт скрипучей обуви и мигающей, синей лампочки на рядом стоящей машине.
Трясущаяся рука, как растяпа, не аккуратно упиралась в лавку. Парень сумел удержаться на месте, следом запустив пальцы в свои густые волосы, воздвигая между ними преграду.
— Похоже я убил её. — Эхом раздались эти слова в собственной голове и Кост не выдерживал такой напор непонятной ему силы. Сидел, осознавая то, что сделал.
Тишина… . Долгое время он не слышал ответа, всё вокруг, даже музыку перебивали животные крики пьяной женщины, которой уже как четыре часа назад не суждено жить на этом свете.
— Дэн! Ты в норме?! — он готов был поклясться, что на лице этого человека всё та же издевающаяся улыбка. Он не желал даже поворачиваться. Да, задание выполнено, ребёнок в их руках, мать мертва по причине того, что начала брыкаться и лезть с кулаками на обидчика.
Ужас. Какой ценой Кост решил достичь своей цели.
В следующее мгновение он почему-то увидел, как делит коробку пирожных с Одри, лёжа на кровати, в разгар дня, ведь никаких забот и не было. Это было в этот же день, скорее могло быть, если бы Дэни отказался от этой работы. Там, в этой короткой, но приятной картине они не беспокоились ни о чём, ведь это их законный выходной. Окно выдавливало последние лучи заходящего солнца, как лимон, лишается своих сил, чтобы подарить кислый, манящий вкус, который потом отдаёт сладкой ноткой.
Кост проснулся. Он ненадолго улыбнулся, но тут же замялся и поморщился, будто вокруг осел воображаемый туман с влажными и бурлящими копьями пара. Потирая ладони друг о друга, Дэни ненадолго избавился от пота, что скопился на его шее и руках, он находился в тесном, тёплом и мокром пуховике, внутри запухшие руки и спина устали и хотят на волю в размашистый, прохладный порыв ветра, что гонял объёмную, массовую пустоту на улице. Сырость и маленький сквозняк подземного помещения, в котором он сидел, заставили лицо зажмуриться от ледяного ветерка.
Голова приняла высокие частоты боли и раздражения, будто кожа на висках стала не нужна и он облил её кислотой, что проникала между клеток, напрямую в мозг.
Ах. Плохо. Кост думал, что это плёвое дело, с решением которого он сможет выиграть своей девушке место в её будущем бизнесе.
«Но какой ценой Кост? » — Пронеслась в голове фраза с проблесками хриплых, рычащих и рвущихся ноток, будто горло стёрлось и забилось кровью. Такое чувство, что стена за ним заговорила голосом настолько знакомым, что он пропускал мимо ушей тот монолог, который говорил ему человек, из-за которого собственно он и натворил такие дела. Благо монолог только начался.
-… Я, сожалею, Кост. Сожалею, что тебе пришлось окунуться в мою профессию целиком. Но ты сам подписался на это. — Дэниел повернулся лицом к хранителю и ожидал того, чего он долго добивался. — Ты наверное даже не в курсе? За всеми нами следят. Да, «Дом» имеет столько корней, что за ними нужен глаз, да глаз. Кому, как не им контролировать наши действия.
— Кому? — В недоумении спросил Дэни.
— Хранители камней, будь тот ученик или мастер, бывают импульсивными, безответственными, глупыми и упрямыми. Из-за них у всех нас бывают проблемы и люди могут раскрыть наши личности и тайны общества «Дом». — Сначала Кост не понял, к чему это он ведёт. Вместо того, чтобы забрать свою награду, он выслушивал лекции, которых ему хватало от мастера Купера. — Ты такой же наивный и глупый… . — картина подвала исчезла в мутном дыму.
«Почему я такой… такой… верю всем без разбора. Он был прав. Я наивный и глупый.»
Дэниел, по прозвищу Маккей, проснулся в неестественном и туманном помещении. Всё, что он мог разглядеть — это старинная мебель, вроде: двух тумбочек с красивой резьбой и четырёх мягких стульев.
Похоже был закат или рассвет, ведь из окна лилась воздушная, жёлтая пыль, которая слепила глаза.
«Что это за место? Чувствую, что здесь тепло и веет добром. Знакомый интерьер. Мне кажется я знаю где »
Возле окна спокойно, неторопливо курил сигарету пожилой мужчина, будто вглядываясь в окно он наблюдал, как ветерок несёт его юную жизнь прочь из этого места. Как несущееся небо и палящее солнце сговорились и затихли в завораживающем полотне, которое в скором времени исчезнет в мутной, колотой воронке.
В стеклянной пепельнице был лишь один бычок. Пустая пачка валялась на подоконнике, отсвечивая высушенной бумагой из которой она была сотворена.
От убивающей здесь тишины в голове сейчас одно гудение, будто холодильник посреди ночи включился. Всё было видно чётко, но сквозь мутные, бордовые очки. В этом помещении не последнюю роль играло солнце, которое устраивало бесконечные блики из-за которых всё это казалось сном.