О чудо, на Агреста буквально пролился свет и он ступал по шёлковым коврам, как самый начитанный и умный среди всех своих сверстников. Ему всё равно умный он или нет, он хотел свободы. Он увидел корпус в первые, взгляд метался от одного к другому. Столько нового перед ним появилось. Толпы людей. И кроме взрослых, Габи зацепился за тот факт, что он не один такой. Ровесники. Есть ли среди них Ган или Гарара. А Флегчер? Кроме Фу и тех мрачных доставщиков еды он не видел больше никого. Его окружали уважаемые мастера, молодые и пожилые старцы в накидках разнообразных цветов. Их так много. Дух захватывал при виде гигантских стен и колонн, которые уносились вверх, чуть ли не в самые небеса. Огромный зал, куча дверей. Мимо пронеслась группа подростков с диким и не сдержанный смехом.
— А кто это? — Встрепенулась, будто после бури увидав новый смерч, охнула Эмили, заметив в дальнем коридоре белобрысого, хмурого мальчугана. Он подозрительно разглядывал прохожих, будто только что попал сюда. И ведь так оно и было. «Влюбилась?» — Послышалась насмешка сразу от двух подруг. В тот миг Хаями и Соня мысленно возвысив перемирие спелись как один нахальный гений двух порывистых ветров. Но в тот же день насмешки прекратились.
— Габи? — Оцепенела Одри и невольно подалась вперёд, но тут же столкнулась с чем-то твёрдым и мягким. Это был Купер, который одним своим взглядом пригвоздил девочку к полу. Контакт с ним запрещён.
Радужные, небесные окружности глазных яблок Эмили потеряли в памяти того важного мальчишку. Агреста снова заперли. Ему дали прогулку, но молодое, энергичное тело требовало ещё.
Западали и били вопросы: Кто он? Никто из жителей главного корпуса ни разу не видел этого новенького до этого незаурядного дня, когда ему решили открыть завесу тайны и просветить, где он находится. Неугомонные глазки сверлили ту загадочную, ржавую дверь и спрашивали уже прижившийся вопрос: Кто он? В особенности этим вопросом задавалась, известная всему корпусу, неугомонная компания.
«Он был лишь вещью. Предсказания и заветы предков утверждали, что камень бабочки должен иметь особого хозяина. Ему нельзя будет иметь семью или друзей. Ему предначертано остаться одному. Даже тот же мастер Фу был не более, чем учителем и гидом в магический мир. Всем вокруг было запрещено даже говорить с ним. Лишь так можно избежать предсказания, оставленном Рамсесом вторым. Однако по крупицам это пророчество начало забываться и разлетаться в щепки. Были те кто придерживался старых правил и помнил. И были те, кто принимал новый взгляд на всё. Орден переносил конфликты среди мастером и всё же было решено оставить камень бабочки в старой узде. Эта мощная сила не должна была достаться в чужие руки. Мастер Андрей, хранитель камня медведя, всегда это понимал и поскольку пользовался в совете особой репутацией все прислушались к нему.»
Габи изолировали от всех. Комната теперь его дом, а лучшие друзья — учебники и свитки, которые ему было необходимо изучить. Иногда к нему приходил мастер Фу.
«Неужели это то самое дитя из пророчества.» — Разум грыз догадки и рассматривал самые возможные варианты.
— Фу. — Позвал его мальчик, не отрывая взгляда от строчки иероглифов. — Если я прочту все эти книги, выучу каждый свиток, я смогу выйти отсюда? — Мужчина нахмурился. Что ему можно было сказать. Пророчество должно остаться в тайне, Габриэль не должен был знать о подробностях.
— Тебя ждёт великое будущее. Ты ещё успеешь заставить мир считаться с собой. — Уставшие, колючие глаза мастера закрылись. Не так должен мыслить хранитель талисмана бабочки, но что поделать, его слова не меняли свою позицию. — Ты ведь до сих пор грезишь мечтой стать… . — Ван Фу внезапно замолк. Он и сам не понимал, почему его так завораживает его взгляд. Из темноты на него смотрели тёмно-голубые глаза. Они сливались с тьмой и было видно лишь цвет и загадочный блеск передающий тонну впечатлений, которые оставались загадкой даже для самого Агреста. Он смотрел на него в упор, грубо и одновременно с уважением, хладнокровно и мягко, будто давал обещание, которое знает только он. Загадка. Ван Фу снова задался вопросом, который имел право быть только в его голове.
«Что в них? … . Этот блеск… . Что же ты видишь этими глазами? Габи.»
Что он видел? Он видел мир так, как никто другой. Мелочи были крупнее основы. Это был взгляд под другим углом. Гений. Неделю назад Габриэля принудили пройти тесты. Результат опережал их догадки. Мальчик оказался умнее своего возраста, уровень интеллекта далеко за двести. Совет насторожился. Агресту придётся сидеть комнате до совершеннолетия.
Конечно Габи догадался о том, что за тесты ему сунули. Куда больше он сражался с самим собой. В голове промчались картинки прошлого. Огромный огонь из человеческих тел. Ручка замерла и тут же упала на деревянный стол. Как можно так просто забыть, так просто принять? Он не понимал себя, свой разум и своё сердце. Душу терзали внутренние замечания, как будто изнутри пробивался настоящий Габриэль Агрест. Книги давали ему возможность отвлечься от ужаса, периодически всплывающего в голове. Он перематывал в подсознании всё произошедшее, как плёнку. Вот он ещё сидит возле костра с друзьями, слушает интонацию Гана, смех Гарары. Проскакивает даже матерные словечки Флегчера. Затем он… . Рыжеволосый парень его возраста, его слова никак не хотели забываться. Казалось, сказал он что-то пустяковое и что с этого? Но нет. Не пустяковое. Затем посиделки у Одри и возвращение к мосту. А следом пустота, заплывающая гуща тьмы и настойчивый вопрос:
— «Ты ведь хочешь быть нужным?»
«Как будто это сказал он» — В памяти снова вырисовывались черты Саши. Присутствовал настойчивое чувство, будто Габриэль знал его с самого детства. Как знал себя.
Агрест замотал головой и продолжил писать свои заметки.
— Да кто узнает? Мы просто тихо сбегаем туда и обратно. Я такие замки на раз два могу! — Уговаривал Дэни, натягивая свою очередную самодовольную ухмылку. — Тем более, что мы с Одри знаем этого пацана. — Мальчик обратил внимание на Одри и та нерешительно кивнула в ответ.
— Придурок. — Тихо и одновременно прошипели Хаями и Соня, стоя со скрещенными руками, не поворачивая голову, стукнулись кулачками. Ларри сглотнув, почувствовал себя больным: «Когда появляется общая цель для насмешек, эти двое неплохо ладят. От этого мне не по себе.»
— А может стоит попробовать? — Робко вздрогнула Эмили, почувствовав на себе сразу несколько взглядов. Со стороны Дэни и Одри это было одобрение, чего не скажешь о других.
— Почему Габи держат в комнате? Почему его не выпускают? — Внезапно разгневалась Одри, чем удивила Дэниела. — Он мой друг и я хочу узнать: «почему?»
Три голоса против двух. Последнее слово оставалось за Джинсом, который стоял в сторонке и неуклюже насвистывал какую-то мелодию. Всё взгляды перевелись на него.
— Хватит комедию ломать. — Ухмыльнулась Хаями и шумно вздохнула. Ларри попятился и сделал бы всё, что угодно, чтобы Соня перестала на него так смотреть. Как будто он предатель какой-то, ну правда — подумал парень. Сомнения Джинс убрал и набрал побольше воздуху в лёгкие. Внезапно он почувствовал, как чья-то ладонь с силой хлестанула по его спине, выдавливая весь воздух подобно поршню. Это была Хаями, ясное дело, кто же ещё?
— Я думаю. — Откашлялся Джинс. — Стоит попробовать. Соня закатила глаза.
— Великий квами, давайте покончим с этим побыстрее. — Хадами и Самосудова уже скрылись за дверью.
Кост метнулся к себе в комнату и прихватил приспособления для дела. Откуда у него были такие инструменты, Кост с улыбкой говорил: Подарок от Санта Клауса.
Через пять минут Дэни уже копался в дверном замке, который оказался не таким уж примитивным. Пришлось повозиться, но долгая и утомительная работа стоила того. Ларри стоял на стрёме за углом, за противоположным углом следила Хадами, вальяжно облокотившись о стенку со скрещенными руками на груди.
— А может он сам попросил от всех себя огородить. — Нахмурилась Самосудова. — Мы нарушаем его личное пространство.
— Я знаю Габи, он наоборот любит дружить. — Сдержанно ответила Одри.