Габи до сих пор молчал. Хотел бы он заткнуть уши, но не мог. До прихода Самосудовой он останется рядом с ней.
- Даже если так. Что ты предлагаешь? Какой бред ты скажешь мне теперь?
- Выход только один. Он самый простой, но не самый лёгкий. Уничтожить всех носителей талисманов! Отобрать, сжечь и зажить своей жизнью.
- Получается ты крыса, работающая против двух сторон.
- Именно! – Залилась смехом Хаями, радуясь, что её наконец раскрыли. – Видишь ли, даже имея две личности, я сохранила свой разум. Мне удалось залечить свои раны. Ну а теперь я прошу твоей помощи.
- Никогда! Вот бы никогда не слышать твоих слов. Хотелось бы, но уже поздно. Никогда. Я отказываюсь верить тебе.
Хаями нежно смягчила черты лица, понимая его нынешние чувства.
- Я подожду, пока ты не поймёшь суть всего. Только поторопись, меня скоро отправят в корпус и тогда я уже тебе не помогу спасти друзей.
“Спасти друзей? Всё чего я хочу – быть им нужным. Это и значит... . ”
- Ты нужен им. А ещё ты нужен мне и всему миру. Тирания ордена может продолжиться. И так же в тот страшный подвал отправятся твои друзья. Ты нужен им. Поэтому я и прошу тебя о помощи.
“Нет. Я этого не допущу. Даже без твоей помощи я этого не допущу.”
- Да о чём ты говоришь? Я слабее тебя! Я не могу тебе помочь! – Заорал Габи, желая перебить японку и оправдаться перед ней. Опровергнуть её планы. разочаровать Павлина, чтобы та отстала от него.
- Нет. Именно ты и можешь мне помочь! Только ты. Я смогу показать тебе твою настоящую силу, Габи. – Ласково объяснила Хадами.
- Ты врёшь.
- У Сони есть такое суждение. – Вдруг вспомнила Хаями и решила ослабить напряжение в их беседе. – “Мир – это смесь белого и чёрного. Серый.” – Габриэль начал внимательно вслушиваться. – Нету ни добрых, ни злых. Есть смесь добра и зла. Весь мир – это смесь чего-то. Она не сожалеет и не плачет, обосновывая это короткой фразой: “Каждому своё”. “Каждый будет страдать по своему и вмешиваться в это – значит не уважать его судьбу. Ты живёшь для себя и своих друзей, не важно сколько нужно убить, ты должен победить, ведь тоже самое хочет твой враг”. Ну не прелесть же? Я это одобряю. Даже больше, я фанатка её мыслей. Моя девочка – философ. Хочу с ней увидеться и поспорить! – Запела Хадами, сладко вдыхая воздух ноздрями и улыбаясь вечернему небу. – Она вовсе не эгоистка, а обычный социопат. Реалист со своей верой. И веру эту знают все, просто никто не хочет её принимать, думая, что это аморально – наблюдать за страданиями других. Всегда найдутся показушники-добряки или лицемеры. Она даже Ларри полюбила за то, что он “человек слова” и не болтает попросту, Соня разглядела это ещё в детстве. Все мы по своей природе, привыкли жаловаться, паразитировать и трусить. Пытаемся найти более спокойную и мягкую обстановку. Но её нет. – Габи засмеялся.
- У Самосудовой свои тараканы в голове. Но я прекрасно знаю о её мировоззрении и уважаю её взгляды. Однако у меня своя голова на плечах. – Его голос уже звучал твёрже и грубее. Он проговорил это сквозь зубы. – Тебе меня не обмануть. Ничего не поменяется. Ты отправишься в главный корпус и явишься на суд. Всё будет по справедливости.
- Увы. – Хмыкнула Хадами. – Эту справедливость тебе навязал орден. – На плечо Агреста упало синее перо. Внезапно перед Бражником открылся вид на весь город Чикаго. – Там за стеной сейчас повсюду валяются трупы. Все мои солдаты мертвы. – Габи оказался во власти иллюзий. Синее перо с её веера проникло в его нервную систему и открыло то, что хочет ему показать Хаями. Он увидел страшную картину. – Как ты относишься к этим смертям? Они не были дезертирами. Обычные люди, которым я отдала талисманы ради благой цели. Они хотели помочь мне совершить революцию и сделать мир лучше. Точно так же как и ты. – Габи закрыл глаза, чтобы не смотреть, но даже через прикрытые веки ему являлись бледные, кровавые лица солдат, которых Джинс похоронил заживо. – Не только меня. Нас всех надо судить и мы явимся на этот суд в последнюю минуту нашей жизни. Все мы там будем, Габи.
- Им не следовало брать талисманы и лезть не в своё дело. Они сами виноваты. – Спокойно пояснил Агрест гневаясь на Хаями и на её наглых солдат.
- Не в своё дело? Это и их мир тоже. Что же ты им скажешь? Ждать, когда орден украдёт у них детей и сделает из них убийц? Это ты поступаешь нагло, думая что ты выше их. Не так ли? – Искренне не понимала его мыслей Хаями, состроив наивную гримасу.
Габриэль задумался на минуту. Он не желал ей верить. Но сказанное Хаями вертелось у него в голове. Больше всего он хотел знать про ребёнка, которого скрыла от него собственная жена. Люди? Да, они, не подготовившись, вторглись в их мир магии. И в тоже время они защищали свой дом.
- Ты считаешь: Раз я хранитель значит я выше обычных граждан.
- Заткнись.
- Орден дал мне силы, чтобы я исполнил мечту и я стал на десять шагов впереди всех.
- Заткнись!
- Я стану всем нужным. Для этого я должен стать сильным и самым умным, чтобы повлиять на этот мир. Все будут меня уважать!
- Захлопни варежку! – Габриэль в ярости открыл глаза и стиснул полупрозрачный, зелёный каркас, что служил темницей для Хаями. Хадами предварительно вдохнула воздух, чтобы стерпеть боль. Они находились не в Чикаго.
Вокруг него лежали грязные, небритые бродяги. Перо показала ему прошлое и переместило его под мост, когда им дали вольную.
- Какая страшная картина. Жалко на тебя смотреть. – С минуту Агрест молчал. Габриэль ослабил хватку и не ответил своей бывшей подруге. Всё это время, Хаями искренне улыбалась, наблюдая, как Агрест вспоминает эти лица. – В тот вечер, когда погиб Флегчер, тебе снесло крышу и ты не колеблясь вырезал новых обитателей этого, Богом забытого, места. Поступил так, потому, что они слабее и не достойны сражаться с тобой. Ты поступил так же, как поступил с тобой и твоими друзьями орден. Ты, Габи стал одним из них. Никто тебе не ровня и только совет может влиять на тебя. “Я обладаю уникальными способностями и никто не встанет на пути моей мечты”.
- Это просто была ошибка. – Он медленно утопал в своих мыслях. Чем дольше он разговаривал и слушал Хаями, тем глубже уходил под тёмно-зелёную грязь болота. – Они сами полезли. Я был не в себе.
- Всё лишь отмазки. Вероятно ты забыл, что когда-то был таким же нищим, как и они. Отнять жизнь – для тебя уже не в диковинку. И ещё возмущаешься поступком Коста.
- Я сожалею об этом. Да, я признаю, что убил и я каюсь. Чего ты от меня хочешь!?
- Каешься? Сожалеешь? – Засмеялась Хадами и надула щёки. – Этим ты ничего не исправишь. – Весело крикнула Павлин, давясь смехом. – Извинения не вернут их к жизни, а ты продолжишь жить, забыв о них.
Тут бледные, мокрые от дождя лица бродяг сменились. Габи ошарашенно, неистово дышал, вертя головой, отворачиваясь и закрывая глаза. На этот раз перед ним лежали его старые друзья. Гарара, Ган, Флегчер. Хаями хотела, чтобы он сравнил эти случаи.
- Без капли сомнения, не моргнув и глазом убить тех, кто слабее и даже не смог ответить тебе. Ты успокоил себя, замял тот случай, прикрывшись тем, что Габриэль Агрест умер в тот день вместе с бомжами, под тем мостом. Там ты поменял своё мнение об ордене. – Позорно зажмурился Габи и Хадами сладко пропела: – Ты не поменялся, а лишь притворился.
- Не складно ты поёшь. Пытаешься меня пристыдить? Всегда кто-то умирают. И мне ещё предстоит убивать.
- Готов убивать?
- Готов. – Спокойно признал Габи, даже слегка улыбнулся, ведь Хаями вывела его на чистую воду. Он теперь не добряк, который против насилия, а типичный хранитель.
- Значит ты согласен идти на жертвы?
- Согласен.
- Типичный хранитель.
- Да, я знаю. Но это ничего не изменит. Я всё так же презираю тебя.
Хаями снова мягко улыбнулась, правда теперь улыбка была шире и теплее.