Что касается растительности Бразилии, то посещавшие ее путешественники не могут найти слов для достойного описания всего ее великолепия. Невозможно передать красоту и роскошь ее лесов. Минеральное царство не мене богато. После Мексики, Перу и Боливии Бразилия более всех других стран мира доставляет Европе драгоценных металлов. Но здесь, как и во всей остальной Южной Америке, не хватает достаточно рук и достаточной энергии. Бразильское общество, родившееся из колоний, воспиталось на рабстве. Белый оттеснил индейца с леса и при помощи кнута держал негра на положении раба. Far niente (безделье), как основное правило жизни, принесенное сюда его предками, слишком гармонирует с мягкостью климата и плодородием почвы и слишком свойственно его ленивой и чувственной природе, чтобы он нашел нужным изменить ему. В последние годы старый свет, к счастью, стал посылать в эту благословенную и так мало еще изведанную страну новый контингент работников, которые, будучи колонистами, несомненно, явятся наиболее сильными двигателями страны на пути прогресса и благосостояния. В Бразилии ежегодно высаживаются двадцать пять тысяч европейцев и расселяются часть по городам, частью отправляются внутрь страны для обработки земли. За недостатком женщин они вступают в браки с негритянками и индианками и дают потомство, вполне одаренное всеми необходимыми качествами для борьбы со знойной и суровой тропической природой. Таким образом цивилизация проложит свой путь и постепенно завоюет эти громадные пространства, еще вполне находящиеся во власти одних природных сил, но лишь при помощи непрестанного притока европейской крови, реабилитация труда в понятиях и нравах жителей и посредством железных дорог, всюду несущих свое животворное действие. Следует прибавить, что презрение, с которым относится цвет- нокожий ко всякого рода труду, происходит не только от влияния климата; причина его лежит главным образом в предрассудке об унизительности труда, который так распространен во всех странах, где существует рабство, и который может исчезнуть лишь вместе с последним.
В 1808 г. португальский двор, бежав от французской армии, явился искать убежища в своей богатой колонии Нового Света. Пребывание Жуана
VI в Бразильской земле, находившейся до тех пор под игом самой варварской и нелепой колониальной системы управления, имело своим последствием открытие ее портов для иностранцев. Бразилия перестала быть колонией; семь лет спустя, декретом от 15 декабря 1815 г., она была сделана королевством. Идеи, волновавшие Европу, проникали в нее теперь открыто, а не контрабандой, как прежде, что стало вполне очевидным когда, в 1817 г., вспыхнула революция в Пернамбуко, как первое проявление стремления к независимости. Один образованный священник Жуан Рибейро, воспламененный чтением сочинений Кондорсе, жизнь которого, по его собственным словам, «была лишь одним стремлением к свободе», сделался президентом временного правительства. Желая дать пример, как следует переносить лишения, он босой прошел весь путь, следуя за армией повстанцев, которой командовал негоциант Доминго- Хосе Мартинс. Этот опыт республики просуществовал два с половиной месяца. По примеру своего учителя Кондорсе Рибейро кончил жизнь самоубийством; роялисты надели его голову на пику и носили ее по улицам Пернамбуко. Остальные вожди подверглись смертной казни. Репрессии, руководимые графом дос Аркосом, сопровождалась неумолимой жестокостью и беспощадностью.
Тем не мене, начало было положено. Вопрос о правах страны был поднят, и с тех пор пребывание Жуана VI в Бразилии не переставало быть волнуемо повстанческими движениями, которые к тому же вызывались еще увеличением налогов, плачевным состоянием судов, безмерными расходами и требованиями короля и его пристрастием к португальским подданным, бессовестно наделяемым синекурами. Антагонизм между бразильцами и португальцами проявлял себя ежеминутно и по всякому поводу. Тщетно Жуан VI короновался 5 февраля 1818 г. королем Португалии, Бразилии и Альгарве; разлад продолжал существовать. Тем временем в Европе совершились важные события. Португалия, нуждающаяся и обираемая для удовлетворения роскоши двора в Рио-де-Жанейро, недовольная тем, что она как бы превратилась в колонию, а Бразилия в метрополию, что ее богатства поглощаются Америкой, которая ничего не дает ей взамен, требовала возвращения двора в Лиссабон. За это она поплатилась Бразилией. Когда в 1820 г. в Порто произошла революция, имевшая целью установление в Португалии конституционного образа правления в Пернамбуко тоже снова поднялось восстание. Багиа и провинция Пара провозгласили конституцию подобную той, которую провозгласили кортесы. При Рио-де-Жанейрском дворе начали даже помышлять об англо-бразильском походе против Португалии. Слабохарактерный и всегда мрачно настроенный Жуан, имея у себя с одной стороны свою безобразную и честолюбивую жену Шарлотту, которая была душой абсолютистской партии и имела свой отдельный двор, бывший центром оппозиции против правительства ее мужа, а с другой – своего старшего сына Педро, советовавшего ему идти на уступки, с радостью согласился на них, лишь бы только утишить народное волнение. Формальным декретом он признал основы будущей конституции, и этот декрет был прочитан доном Педро народу, собравшемуся в соборе Св. Иоанна. После этого, жалкий король с удовольствием покинул страну, которую он никогда не любил, и 26 апреля 1821 г. выехал в Португалию, оставив регентство наследному принцу, юному Педро, которому было в то время 22 года. Его отъезду предшествовало очень печальное событие. За пять дней до того, избиратели, собравшиеся на бирже Рио-де-Жанейро для выбора депутатов в португальские кортесы, выразили намерение протестовать против отъезда короля; по крайней мере они хотели добиться от него обещания в том, что Бразилия всегда останется равноправной с Португалией. На них тут же напал армейский отряд и начал прямо в упор расстреливать их, а затем предался грабежу. Тридцать человек пало на месте.
Пребывание и правление Жуана VI в Бразилии ознаменовалось несколькими удачными попытками колонизации, цивилизации диких племен, исследованием больших рек и открытием рудников. Земледелие и промышленность получали поощрения, были основаны академия математических и военных наук, госпиталь, школы анатомии, хирургии и медицины. Выписана была труппа французских артистов с Лебретоном, Дебре и Тоне во главе, а также итальянские музыканты; была основана школа изящных искусств, выстроено множество замечательных зданий и театр.
Непроницательные и недальновидные кортесы снова хотели подчинить Бразилию прежнему игу метрополии. Рассчитывая на оставленные в ее городах войска, они посылали самые неполитичные и даже вызывающие декреты и вскоре присоединили к этому требование о возвращении принца-регента в Европу. 9 января 1822 г. Педро объявил, что он останется в Бразилии. Рио, Пернамбуко, Сан-Пауло, Багиа взялись за оружие и выгнали португальские гарнизоны. Сам регент, с фитилем в правой руке, а левой опираясь на лафет, объявил, что он первый будет стрелять в португальский отряд, засевший в своих траншеях, если тот немедленно не покинет Бразилию. Затем Педро отправился усмирять роялистское восстание в Минас-Героэс. В это время в Рио-де-Жанейро сторонники прежнего режима пытались снова взять верх; поэтому возвращение Педро приветствовалось с громадным энтузиазмом. 13 мая он получил от созванных в столицу представителей провинций титул постоянного защитника Бразилии; 12 октября национальное собрание провозгласило его конституционным императором, а декретом от 1 августа был признан окончательный разрыв колониальных отношений к Португалии.
В своем нетерпении скорее овладеть престолом, юный принц охотно принимал все последствия революции, которая удовлетворяла его честолюбию. Уезжая из Бразилии, отец сказал ему: «Сохраняй Бразилию для Португальской короны, пока тебе это будет возможно; когда же станет невозможным, возьми ее для себя». Этот совет слишком согласовался с собственными желаниями дона Педро, чтобы он не поспешил воспользоваться ошибками Лиссабонского кабинета, – ошибками, которые только усиливали его популярность в Бразилии. Он написал своему отцу, что принимает титул конституционного императора только ради того, чтобы сохранить Бразилию Браганцскому дому. Был ли он искренен или нет, достоверно одно, что Бразилия, при том недовольстве португальским владычеством, которое в ней накипело, если бы она не была превращена в независимую монархию, несомненно сделалась бы федеративной республикой; гак или иначе, она непременно сбросила бы с себя иго, В этом деле несомненно принимали участие Англия. Лорд Кохрэн был назначен командующим императорским флотом и при его содействии Сент- Джеймский кабинет убедил Жуана примириться с фактом, доказывая ому, что после его смерти Бразилия снова естественным образом будет присоединена к Португалии. Действительно, Педро, став императором Бразилии, не отказался, как это полагали, от Португальского престола.