Но сын Жуана VI не был тем человеком, который при данных обстоятельствах мог бы создать империю. Воспитанный в духе и предрассудках старых европейских дворов, пылкий и необузданный, послушный всякому движению своего чувства и без всякой устойчивости в намерениях, бесхарактерный и нерешительный, он совсем не подходил к роли конституционного монарха. В начале, желая привлечь к себе народные симпатии, он показывал склонность к свободным учреждениям и даже объявил себя великим магистром франкмасонов; но как только он получил власть, так тотчас же вернулся к своим прежним абсолютистским понятиям, закрыл все масонские ложи, окружил себя фаворитами и скомпрометировал все свое царствование роспуском первого бразильского национального собрания (ноябрь 1823 г.). Конституция, которую он обнародовал (в марте 1823 г.) и которую он сам составил, не могла, несмотря на свою либеральность, победить оскорбленного чувства страны. Пернамбуко и пара не захотели признать ее, после того как была попрана верховная власть народа. Пернамбуко провозгласило у себя республику и призывало северные провинции присоединиться к нему для образования Экваториальной конфедерации. Парагиба, Сеара и северная Рио-Гранде выразили свое сочувствие. Это возмущение было подавлено с варварской жестокостью; императорское правительство прибегло к террору и подвергло виновных самым ужасным казням. Тогда недовольство сделалось
всеобщим, и положение осложнилось еще восстанием цисплатинской провинции, объявившей себя независимой. Участие правительства Ла-Платы не подлежало сомнению. В конце 1825 г. дон Педро объявил войну Аргентинской республике; Англия, со своей стороны, подливала масла в огонь. Эта война была лишь рядом бесполезных действий и унизительных неудач.
Ко всем этим затруднениям и смутам, производимым могущественной и многочисленной федералистской республиканской партией, присоединились еще требования и угрозы со стороны Португалии. Последняя не могла так легко примириться с потерей богатой колонии, доходы с которой ей были нужнее, чем когда-либо при тогдашнем состоянии ее финансов Жуан VI, которому изменили и его жена и его сын Мигель, окруженный заговорами, утомленный раздорами в министерстве, удрученный горем и болезнью, влачил самое жалкое существование; предполагали, что он страдает эпилепсией. 13 мая 1825 г., по настояниям британского посла в Лиссабоне, сэра Чарльза Стюарта, он подписал в промежутке между двумя нервными припадками, грамоты, которыми признавалась независимость Бразилии и отделение ее от Португалии. Менее чем десять месяцев спустя после этого, его смерть снова соединила португальскую и бразильскую короны на голове дона Педро. После нескольких недель этого соединения, бразильский император отказался от португальского престола в пользу своей дочери донны Марии, которой было в то время семь лет с тем, что она должна выйти замуж за своего дядю Мигеля. В этом опять сказалось английское влияние; для английской политики было выгодно убедить пылкого дона Педро отказаться от наиболее блестящей из своих корон, но для него самого это было горьким разочарованием, и с этого дня он понял свое жалкое положение. Он избрал свою сестру, инфанту Изабеллу-Марию для регентства над малолетней донной Марией; Англия потребовала, чтобы регентом был дон Мигель. Он покорился. Мигель, отправляясь в Португалию, заехал в Лондон. Он присягнул хартии, дарованной доном Педро, но, подпав под влияние клерикальной и абсолютистской партий, сам захватил престол и наотрез отказался от брака с юной королевой, которой не дали даже высадиться в Португалии, так что она принуждена была вернуться в Бразилию под защитой Англии. Мигель подчинялся более или менее открыто высказываемым указаниям этой державы, которая, продолжая заявлять о своем нейтралитете, тем не менее распорядилась стрелять из пушек по 600-м эмигрантам, сторонникам Педро, в тот момент, когда они пытались войти в Терцепру, единственный пункт всего королевства, еще остававшийся верным донне Марии. Уменьшить шансы воссоединения Португалии и Бразилии, которого она всегда опасалась, отдалив на возможно долгое время воцарение донны Марии, – такова была политика Англии.
Несмотря на царствующую в его стране анархию и все возраставшую затруднительность своего положения, Педро I объявил о своем намерении защищать попранные права своей дочери с помощью оружия. Бразильцы же боялись, что средства страны будут растрачены из-за династических интересов, к которым они были совершенно равнодушны. В это самое время был подписан договор, который, признавая независимость Монтевидео, положил конец несчастной южной войне. Теперь дон Педро Пыл обвинен в том, что он пожертвовал лучшим портом Ла-Платы, пунктом чрезвычайной важности, как для безопасности границ, так и для распространения бразильской торговли. Вторичный брак императора дал повод к новому недовольству. Дон Педро, потеряв в 1826 г. свою жену Леопольдину Австрийскую, вступил в новый брак с Марией-Амелией Лойхтенбергской, дочерью Евгения Богарнэ (1829 г.). Страна встретила этот союз очень несочувственно, предвидя новый наплыв ко двору иностранцев и занятие ими общественных должностей. Конгресс, являясь выразителем общественного мнения, высказал недовольство и был немедленно распущен (сентябрь 1829 г.). Население взволновалось; положение грозило возмущением и император был принужден принять какое-нибудь решение. После многих колебаний, он избрал министерство из рядов республиканцев, составив его почти всецело из бразильцев; но уже было поздно. Быстро переменив тактику, он в самом начале законодательной сессии, в мае 1830 г., представил законопроект об ограничении свободы печати. Таково уж обычное явление, что погибающие правительства всегда обрушиваются своей местью на печать, которая их предостерегает. Правительство Карла X погибло после изданных им ордонансов и отзвук революции почувствовался в Бразилии. Гроза, наконец, разразилась. 6 апреля 1831 г. столица взялась за оружие; на улицах появились вооруженные толпы, и войска, которые должны были охранять императорский дворец, присоединились к восставшим гражданам. Педро I попил, что его роль в Америке окончена навсегда. Он хотел по крайней мере не дать восторжествовать республиканцам и спасти монархический принцип. На другой же день он отрекся от престола в пользу своего сына Педро II, которому шел в то время шестой год, и 13 марта того же месяца покинул Бразилию, чтобы лично вести войска против узурпатора Мигеля и с оружием в руках оспаривать у него португальскую корону.
Воспитателем своего преемника дон Педро назначил изгнанного в 1823 г. во Францию бывшего вождя республиканской партии, Бонифачио-Жозе де Андрада Сильва, автора замечательного памфлета «Пробуждение Бразилии». Андрада, находившийся в то время в Бордо, согласился принять на себя эту ответственную и трудную обязанность, но хотя такой выбор мог служить достаточной гарантией для дела свободы, тем не менее прежний революционер вскоре возбудил против себя подозрение народной партии. В 1833 г. он был лишен своей должности и насильственно удален из императорского дворца. Педро II перешел прямо на попечение регентского совета.
Конгресс 1834 г. внес важные изменения в конституцию, даровав каждой провинции свои особые законы и предоставив каждой из них полную независимость в ведении ее внутренних, административных, судебных, финансовых и муниципальных дел. Эта смелая реформа спасла единство Бразилии и императорский трон в тот самый момент, когда целая могущественная партия хотела разделения империи на известное число федеральных штатов наподобие Соединенных Штатов Северной Америки. Реформа была большей частью принята хорошо, хотя в некоторых округах она подала повод к неудовольствию и беспорядкам, которые, впрочем, были легко подавлены, за исключением южного Рио-Гранде, где гражданская война приняла громадные размеры и продолжалась в течение десяти лет. В рядах риограндцев одно время сражался Гарибальди. Благоразумно Даная амнистия прекратила наконец эту борьбу, стоившую многих жертв.