1745 г.
В следующем году старший сын Якова III, Чарльз Эдуард (добрый принц Чарли), избежав встречи с британскими военными кораблями, высадился на Западных островах. Он быстро захватил большую часть Шотландии, несмотря на нежелание некоторых якобитских кланов присоединиться к принцу, который не привел с собой солдат, и антипатию со стороны шотландцев, не поддерживавших Стюартов. Британская армия в Шотландии практически не получала поддержки у местного населения и была разгромлена горцами при Престонпансе у Эдинбурга (21 сентября 1745 г.). Вступив в Англию 8 ноября 1745 г., Чарльз Эдуард после недолгой осады взял Карлайл, а затем, без всякого сопротивления, Ланкастер, Престон, Манчестер и Дерби, в который он вошел 8 декабря. Британская армия уступила противнику тактически, и если бы английские якобиты подняли восстание в поддержку Чарльза, правительство охватила бы паника. Однако из-за отсутствия обещанной помощи англичан и французов всю тяжесть войны несли на себе шотландцы, и якобитский совет 5 декабря решил отступить, несмотря на желание Чарльза продолжить наступление. Доверие к принцу было подорвано, поскольку восставшие не получили обещанной им поддержки. Шотландцы посчитали, что их хитростью поставили в крайне рискованное положение.
Если бы якобиты не отступили, они вполне могли бы выиграть войну, захватив Лондон и тем самым нарушив инфраструктуру своих противников. Отступив, они практически обрекли себя на поражение, не в последнюю очередь постольку, поскольку в сочетании с плохой погодой и британским флотом отступление заставило французов отказаться от планируемого вторжения в южную Англию. Чарльз избежал преследования, успешно отошел на территорию Шотландии и 17 января 1746 г. разбил британскую армию под Фолкерком. Однако неумолимый Уильям, герцог Камберленд, второй сын Георга II, собрал сильную армию и 16 апреля 1746 г., благодаря превосходству в огневой мощи, разгромил якобитов при Куллоден-Муре. В войско Камберленда входил значительный шотландский контингент. Камберленд писал о своих противниках, что «в ярости от того, что они не могут произвести никакого впечатления на батальоны, они пару минут бросали в них камни, пока не обратились в бегство». Камберленд не дал ниспровергнуть принцип протестантского престолонаследия, введенный Вильгельмом III.
Шотландия после 1745 г.
Подавление восстания повлекло за собой тяжелейшие последствия. Власть Ганноверов была низвергнута в Шотландии, а их армия разгромлена, поэтому правительство было полно решимости не допустить повторения 1745 г. Горцев считали варварами, и преемник герцога Камберленда граф Олбемарл предложил свое решение, как преодолеть «дурные наклонности людей в большинстве северных графств и их закоснелое упрямство... Ничто не может исправить это, кроме опустошения и испепеления всей страны и удаления всех ее жителей (кроме некоторых) из королевства». Эта жестокая политика не была приведена в исполнение, но «умиротворение» Хаиленда характеризовалось убийствами, изнасилованиями и систематическим грабежом, а также решительными попытками изменить политическую, социальную и стратегическую структуру Хаиленда. Кланы были обезоружены, а клановая система подорвана. Сооружались дороги и форты. Была отменена наследственная юрисдикция и запрещено ношение традиционной горской одежды. Те шотландские члены Вестминстерского парламента, которые были не согласны с такой политикой, должны были уступить, так как у них не было национальной и автономной поддержки, опираясь на которую, они могли бы противостоять противникам. Таким образом, восстание и его подавление дали повод и возможность для проведения радикальной правительственной политики против наследственных привилегий, особенно региональных и аристократических, к которой столь редко прибегали в Британии.
Происходили перемены, носившие и более долговременный характер. В сущности, Шотландия, как и многие другие зависимые части многонациональных королевств или федеративных государств, утратила возможность выступать с важными политическими инициативами. Это касалось как Хайленда, так и всей страны в целом. И все же это нельзя рассматривать как пример английского давления на нерасположенный к реформам народ, так как политические изменения принесли выгоду и отчасти были инициированы местными политиками. Многие шотландцы, особенно многочисленные пресвитериане, были последовательными противниками Стюартов и поддерживали принцип протестантского престолонаследования. Лондон в управлении Шотландией опирался не на англичан, а на шотландских политиков, таких как третий герцог Аргайл и, в конце столетия, Генри Дандес. Священники, богатые горожане и провосты руководили местной администрацией. Шотландские специалисты и лэрды, оставшиеся на земле, также принимали участие в управлении страной.
Изгнание Якова II означало, что старшая ветвь династии Стюартов была свергнута с престола. После смерти его дочерей (Марии и Анны) и коронации в 1714 г. дальнего родственника (но зато протестанта) Георга 1 Британские острова охватил настоящий кризис общественного сознания, особенно глубоко затронувший Шотландию. Симпатии, выказываемые шотландским населением к Якову II, затем к его сыну (Якову III) и внуку («доброму принцу Чарли», Карлу III), породили множество заговоров и восстаний, тянувшихся до 1745-1746 гг. Для выражения скрытых якобитских симпатий служили, например, подносы, на которых, при правильном расположении цилиндрического зеркала, можно было увидеть портрет доброго принца Чарли.
События 1745 г. продемонстрировали уязвимость правительства Ганноверов, но, с другой стороны, привели к его укреплению. Таким образом, они подвели черту под длительным периодом нестабильности и заложили основу для фундаментального реформирования британской политики, при котором тори перестали ассоциироваться с якобитами. Тем самым открылся путь к сглаживанию раскола между вигами и тори, которое и произошло в следующие 17 лет. Попытки умиротворить противников и ввести их в состав министерства, а также ожидания, связанные с наследником трона, сначала Фредериком, принцем Уэльским, умершим в 1751 г., а затем будущим Георгом III, наряду с его поведением после восшествия на престол в 1760 г., подорвали сплоченность и политическое единство тори и вовлекли некоторых из них в правительство. К тому же отношения между Англией и Шотландией складывались в условиях охотного включения влиятельных шотландцев в правительственную систему, без альтернативной якобитской или националистической программы действий при общем снижении уровня напряжения и насильственных действий.
Развитию этого процесса способствовала мощная экономическая экспансия центральной Шотландии, особенно области Глазго, начавшаяся в третей четверти XVIII в. Урбанизация в Шотландии не достигла такого размаха, как в Англии. Городское население здесь выросло на 132 процента в 1750-1800 г., а в Абердине, Эдинбурге и Глазго начался расцвет интеллектуальной жизни, получивший название Шотландского Просвещения, в ходе которого были сформулированы новые идеи относительно принципов управления, общества и науки. Самым знаменитым произведением был шедевр Адама Смита, представлявший собой анализ рыночной экономики, «Исследование о природе и причине богатства народов» (1776 г.). Основы современной геологии были заложены в труде Джеймса Хаттона «Теория Земли» (1785 г.). Программа «Новый город», предложенная сэром Гилбертом Эллиоттом и лордом-провостом Драммондом, стремилась превратить Эдинбург в метрополию Северной Британии.
После унии 1707 г. и подавления якобитства Шотландия сохранила особую структуру местного управления, особое законодательство и особую официальную Церковь, но шотландцам суждено было сыграть важную роль в расширении империи. Этому активно способствовал Дандес, сделавший блестящую карьеру и ставший министром внутренних дел Великобритании, военным министром, Президентом контрольного бюро Индии, первым лордом Адмиралтейства и виконтом Мелвиллем. Политические элиты Англии и Шотландии единодушно выступили против внутреннего радикализма, вдохновленного Великой Французской революцией, приняв начиная с 1793 г. ряд мер, которые подавили раздававшиеся призывы к демократическим преобразованиям. Однако то, что правительству удалось избежать революции в Шотландии, объясняется не только репрессивными мерами. Радикальные умонастроения не охватили широкие массы, а патернализм в форме более гибкого закона о бедных и субсидируемых ценах на зерно способствовал снижению недовольства. Шотландское Просвещение в политическом отношении отличалось консервативностью, к тому же аристократия все еще занимала важнейшее место в общественной жизни, в частности, благодаря тому, что шотландское общество по-прежнему оставалось преимущественно аграрным.