- Что ж, - сказал после раздумья король. – Земли вернуть родственникам, а с Бобона взыскать вергельд по закону. Если не заплатит – его имущество в казну.
Истец вышел, кланяясь с благодарностью, а король махнул рукой референдарию по имени Лицерий, который вел заседание.
- Следующий! – крикнул тот.
Следующим был епископ Ле-Мана(5) Бертрамн, назначенный недавно на кафедру одного из самых неспокойных приходов. Он сменил на этом посту епископа Бадегизила, который отошел в мир иной пару месяцев назад. Покойный был костью в горле бургундского короля уже много лет. Буйный пьяница, грабитель и насильник терроризировал свой город, и никакой управы на него не было. Суеверный король боялся связываться с епископами, а этот хотя бы не был изменником, и Гунтрамн терпел его, уповая на божье правосудие. Бадегизил был когда-то майордомом старого короля Хлотаря, и его капризом был назначен на кафедру Ле-Мана, пройдя за сорок дней все церковные чины(6). Горожане, получив вместо благочестивого епископа этого зверя, взвыли, и засыпали короля жалобами. Впрочем, тот их проигнорировал. Епископ грабил и избивал прихожан, приговаривая при этом: «Если я стал епископом, мне теперь не мстить за свои обиды, что ли?». От заповедей господних этот человек был весьма далек, а обидеть его было на диво легко. И если кто-то и был хуже, чем покойный Бадегизил, так это его жена. Женщина, которая получала наслаждение, вырезая срамные места у мужчин, и прижигая их раскаленной бляхой у женщин. Истинная дьяволица!
- Что тебе? – скривился, словно от зубной боли Гунтрамн. Епископство Ле-Мана вызывало у него только такие чувства. – Не можешь с ненормальной бабой справиться?
- Не могу, государь, - смиренно склонился епископ Бертрамн, который был полной противоположностью своему предшественнику. – Эта грешница расхитила церковное имущество, и отдавать не хочет.
- Передайте ей мое приказание, - повернул голову к референдарию король. Тот стоял рядом и записывал слова своего повелителя. – Если ослушается, приводите во мне на суд. Я сомневаюсь, что у нее после этого хоть какое-то имущество останется.
Епископ рассыпался в благодарностях и удалился, а в зал вошел граф Клермона Евлалий. Германские графы и римские комиты еще отличались по объему полномочий, и наместники в римских округах имели куда больше прав, чем в областях, населенных франками. Лишь лет через сто две эти должности окончательно сольются в одну, и германское слово «граф» исчезнет из обихода в этих землях(7). Оно останется на востоке. Там, где позже возникнут германские княжества.
Граф Евлалий принес жалобу на собственную жену, которая сбежала к опальному некогда герцогу Дезидерию. Впрочем, тот пошел по проверенному пути и заручился помощью епископов. Король простил его, принял в подарок немало золота из награбленного беспокойным герцогом, и теперь тот сидел в ряду знати, и улыбался в густые усы.
- Государь, я прошу вас о правосудии! - напыщенно заявил Евлалий, который происходил из древней сенаторской семьи Оверни. – Моя жена Тетрадия покинула меня и ушла к этому нечестивцу Дезидерию! Я требую ее возвращения!
Герцоги и графы хохотали в голос. Вот ведь дуралей! Даже Гунтрамн не выдержал и рассмеялся. Ситуация была глупее некуда.
- Слушай, Евлалий! – король вытер проступившие слезы и посмотрел на этого олуха. – Я правильно тебя понял, что от тебя ушла баба, и ты требуешь, чтобы я ее вернул?
- Да, государь, - растерянно ответил граф. Он начал понимать, какую глупость сейчас совершил.
- То есть, я доверил богатейшую область человеку, который собственную жену в узде удержать не может? – Гунтрамн стер с лица улыбку и посмотрел тяжелым взглядом на графа. – Вон сидит Дезидерий, - ткнул пальцем Гунтрамн. – Вызови его на божий суд, убей того, кто спит с твоей женой, и она снова к тебе вернется. Не хочешь? Тогда пошел вон с глаз моих!
Евлалий, над которым уже открыто потешались все вокруг, побагровел, и выбежал из зала.
- А ты, Дезидерий, готовься. Пойдешь на юг, с готами воевать. Я тебя простил, несмотря на твои прежние преступления, а ты у моих же графов жен уводишь. Пойди, займись делом, герцог. Нам от готов житья не стало, весь Прованс разорили.
Дезидерий согласно кивнул головой, а в зал вошел запыленный гонец и склонился в поклоне.
- Кто ты и как посмел зайти сюда? – удивился король. – Почему его пропустили? – гневно посмотрел он на референдария.
- Это важно, государь, - ответил бледный чиновник. – Вы должны это услышать.
- Говори! – кивнул Гунтрамн.