- В Пуатье все очень скверно, мой король. Эти девки совсем обезумели. Город стонет от них.
- Пусть стонет, - равнодушно махнул рукой Гунтрамн. – Я вмешиваться не стану. Это Хильдеберта город, пусть он сам в своих землях порядок наводит. Я ему не нянька.
- Есть еще одна новость…, - хотел было сказать референдарий.
- Потом расскажешь, - нетерпеливо сказал король. - Уже идут!
Постельничий выставил за себя племянника, рослого воина с копьем и мечом на поясе. А вот лесничий решил биться сам, он был довольно ловок с оружием. Поединщики разошлись в разные стороны и внимательно смотрели друг на друга. Лесничий тоже взял копье, с одним мечом против такого воина не повоюешь. В толпе оживленно переругивались и делали ставки. Силы были примерно равны.
- Начинайте! – поднял руку король.
Молодой воин решил победить быстро, и молниеносным движением метнул копье в противника. Тот не успел увернуться, и граненый наконечник пронзил его ногу, перебив кость. Лесничий, бледный, как полотно, упал на землю. Он из последних сил вытащил меч и притих, закатив глаза.
- Готов! – разочарованно сказал Гунтрамн. – Вот проклятье! Я думал, подерутся, как следует. Что ж, дело ясное, невиновен Хундон.
А воин тем временем взревел и пошел по полю, рисуясь. Он ловил восхищенные взгляды и тряс мечом над головой. Впрочем, виновный был еще жив, и воин пошел к телу лесничего. Того нужно было добить. Он примерился было для последнего удара, но тут раненый враг, который лишь притворялся умирающим, поразил его мечом в живот. Воин, что несколько секунд назад считал себя победителем, упал навзничь, засучил ногами и затих. Он был мертв.
- Однако! – крякнул Гунтрамн. Его фраза потонула в море криков, а постельничий припустил, как заяц в сторону ближайшей церкви. Если он не успеет, ему конец.
- Не дайте ему уйти! – заорал король.
Немолодого уже человека быстро догнали, избили и притащили к королю.
- Значит, все-таки, это ты моего тура убил! – обвиняющее ткнул в него пальцем Гунтрамн.
- Я не делал этого, государь! – прошамкал тот разбитыми в кровь губами.
- Ты будешь наказан за свое преступление, - хмуро ответил король. – Божий суд не может ошибаться. Ты виновен! Забить его камнями!
Несчастного привязали к столбу, и улюлюкающая толпа начала бросать в него палки, нечистоты и булыжники, что валялись под ногами. Вскоре бедняга повис на веревках, бездыханный. Король сурово посмотрел на свершившееся правосудие, а потом буркнул про себя.
- Туша ведь совсем свежая была, а Хундон все это время рядом со мной был. Когда он успел бы его убить? Может, я погорячился? Ведь двадцать лет он мне верой и правдой служил. Тьфу ты, пропасть, и за что господь меня наказует?
И он повернулся к референдарию.
- У тебя-то хоть хорошие вести?
- Да, государь! – склонился тот. – Молодой король Хлотарь поправился. Его мать Фредегонда в честь этого церкви богато одарила и попросила князька Вароха наших пленных без выкупа отпустить.
- Это ты называешь хорошей новостью? – побагровел король. – И я не совсем понял. Она попросила отпустить наших пленных? И он их отпустил? Без выкупа? Я тебя правильно понял?
- Да, государь, все верно, - склонился референдарий.
- Вот ведь стерва, - сплюнул Гунтрамн, который моментально все понял. – Если бы не была нужна, своими руками задушил бы!
***
Год 6098 от Сотворения Мира (26 марта 590 от Р.Х.). Пуатье. Австразия.
- Где она? – раздался грубый голос под сводами монастырской часовни.
Сестры, что молились у ковчега с частицей святого Креста, склонили головы еще ниже, а петь начали еще громче. Так они пытались заглушить свой страх. Они встали еще до рассвета, как только до них донесся слух, будто то бы безбожная Хродехильда повелела схватить мать-настоятельницу. Сама Левбовера пряталась под покровом алтаря, где тряслась от ужаса.
- Да где она? Королева с нас головы снимет! – услышали монахини у себя за спинами.
- Темно, черт! – выругался кто-то. – Три свечи на весь храм, не видно же ничего. О, а их тут много! Эй, кто тут из вас Левбовера?
Ответом ему было молчание. Сестра опустили головы еще ниже, шепча молитвы трясущимися губами.