- Пусть государь, мой король, прибудет в Париж и, пригласив моего сына, своего племянника, к себе, велит окрестить его; и пусть король соблаговолит воспринять его от священной купели и назвать его своим крестником(5).
Да, бывшая служанка дурой не была, и она видела впереди то же, что и он. Ведь если убьют короля Бургундии, то ей и ее сыну не прожить и недели. А потому франкам нужен был еще один законный король. И они его получат прямо сейчас. Вот только делегация герцогов и придворных из Меца, что были присланы ненаглядной невесткой Брунгильдой, требовала принять их, и немедленно. Что ж, он удостоит их этой чести.
- Приветствуем тебя, король, - произнес герцог Винтрион, который стоял во главе посольства Австразии. – Мой король Хильдеберт шлет тебе пожелания долгих лет жизни и здоровья. Он слышал, что болезнь ног не давала тебе приехать сюда ранее.
- Пустое, - отмахнулся Гунтрамн, которого прозрачный намек задел за живое. – Я здоров, как бык. Все мы иногда болеем, и мой юный племянник тоже узнает об этом в свое время. А его почтенная мать тем более.
- Мой король интересуется, почему ты решил нарушить договор с ним, и заключаешь соглашение с его злейшими врагами. С теми, кто много раз пытался убить его. Не ты ли давал обещание, что не свяжешь себя дружбой с его недругами? А теперь ты же возводишь на трон Парижа этого мальчишку. Ты не боишься, что бог покарает тебя за нарушение своего обещания?
- Никаких обещаний я не нарушаю, - отрезал Гунтрамн. – Я всего лишь становлюсь крестным отцом двоюродного брата твоего короля. Так что в том плохого? Разве может один христианин отказать другому в такой малости? Так что поезжайте отсюда и скажите своему господину: «Договор, который я заключил с тобой, я хочу сохранить нерушимым, и этот договор, если только он не будет нарушен по твоей вине, мною никоим образом не будет нарушен (5)».
Винтрион мрачно сверлил Гунтрамна взглядом, но не сказал ничего. Он молча повернулся и вышел, а за ним потянулась его свита. Им нужно принести в Мец злую весть. Король Гунтрамн, что объявил короля Австразии своим наследником, нашел себе еще одного сына. Став крестным отцом Хлотарю, он признает его законным Меровингом и наследником Хильперика. А это значит, что скоро случится новая война. Теперь это лишь вопрос времени.
Король же Гунтрамн пошел в базилику, где его ждали герцоги и графы, что съехались со всей Нейстрии. И только королевы Фредегонды здесь не было. Ей было приказано не покидать виллу.
Семилетний мальчик, что стоял в окружении воспитателей, был одет в полотняную рубаху длиной чуть ниже колен. Его босые ноги приятно холодил камень пола. Он даже не помнил толком, как выглядит его мама. Ведь они виделись всего несколько раз, тайком. Дядя Гунтрамн не поощрял такие встречи. Мальчик помнил лишь горячие слезы, что лились из ее глаз, когда она душила его в объятиях.
- Жди меня, сыночек, - жарко шептала ему она. Мама не бросит тебя. Мама будет рядом. Верь мне! Мы им всем покажем! Мы отомстим за твоего отца!
И он верил. Ведь мама любит его, он это чувствовал всем своим детским сердцем. Все эти мамки и дядьки, что растили его с младенчества, никогда не плакали, когда обнимали его. А она плакала. И он, чувствуя ее боль, плакал сам. Сейчас должно произойти что-то важное, и маленький король Хлотарь гордо поднял голову. Важный, одетый в расшитые одежды епископ затянул что-то протяжное. Мальчик понимал то, что он пел, лишь обрывками. Все же уличная латынь, которой он владел не хуже, чем родным наречием франков, уже тогда изрядно отличалась от языка богослужений. Дядя Гунтрамн стоял рядом, ему было тяжело. Маленький Хлотарь чувствовал, как он кряхтит и переминается с ноги на ногу. Дядя уже немолод и, как сплетничают воспитатели, у него болят ноги, которые покрываются язвами, которые не хотят заживать. А еще дядя дышит шумно, словно кузнечный мех, с каким-то натужным хрипом. Пора!
Хлотарь по знаку дяди вошел в воду купели, кожей ощущая на себе сверлящие взгляды герцогов, стоявших вокруг. Для них все происходящее явно значило куда больше, чем для него, обычного мальчишки, который часто бегал купаться на речку. Ведь Сена протекала недалеко от дворца прабабки Клотильды, в котором он сам сейчас жил. Под пение епископов маленький худой мальчишка трижды окунулся в купели и попал в объятия дяди Гунтрамна, который неожиданно сильным голосом произнес:
- Нарекаю тебя Хлотарем. Пусть дитя растет и будет достойным этого имени, пусть обладает такою же силою, какой некогда обладал тот, чье имя он принял.
Голос дяди был усилен каменными сводами и разнесся по всей базилике, куда набилась знать Нейстрии. Юный король шел на выход, а они почтительно расступались перед ним. Он ощутил опасливые взгляды, что они бросали на его волосы, свисающие ниже худеньких лопаток. В глазах герцогов читалась задумчивость и плохо скрываемый страх. Ведь он теперь король франков, а не безродный мальчишка, которого многие считали прижитым невесть от кого. Хлодвиг слышал, как об этом шептались служанки в старом дворце. Он понял теперь, почему мама не давала крестить его столько лет, хотя любой епископ посчитал бы это за величайшую честь. Он понял, что только что дядя Гунтрамн сделал его врагом самого могущественного человека в Галлии – тетки Брунгильды, которая приказала зарезать его отца. И он понял, что теперь только мама сможет защитить его, пока он не войдет в полную силу. Мама! Мальчишка прогнал слезы, что хотели было выкатиться из его глаз, и упрямо сжал челюсти. Нельзя! Никто не должен видеть его слабым. Он же король!