1 – цитируется по источнику
2 – многие бастрады Хлотаря достигли высокого положения, если им хватало ума не претендовать на королевскую власть. Герцог Суассона Раухинг тоже был его непризнанным сыном.
3 – по всей видимости, речь шла о старом римском законе, когда магистраты отвечали своим имуществом за сбор налогов. Именно поэтому графу пришлось занять деньги у ростовщика.
Глава 26
Год 6093 от Сотворения Мира (585 от Р.Х.), январь. Тулуза.
Десяток всадников под командованием Хуппы проделал путь до Тулузы за пару недель. Он не стал брать с собой «верных» королевы, наоборот, его выбор удивил бы человека непосвященного. С ним скакала какая-то отпетая шваль, ослепленная вознаграждением, и взятая чуть ли не на ближайшем рынке. Эти наемники, как и все другие, любили золото, баб, пожрать и выпить. А на остальное им было плевать. Держать язык за зубами они тоже не умели, и как раз этого от них никто и не требовал. Хуппа очень хорошо уяснил, что именно от него хочет госпожа, а потому нашел тех, кто исполнит свою роль, не задавая лишних вопросов.
Принцессу вытащили из церкви буквально чудом, ведь в город уже вошли люди короля Гундовальда. Герцог Дезидерий, Ваддон, бывший майордом Ригунты, епископ Сагиттарий, вездесущий Гунтрамн Бозон и сам Эоний Муммол поддержали новоявленного короля, который объезжал в Аквитании город за городом(1). Тулуза присягнула ему, когда войско обложило город. Поговаривали, что даже епископ Бордо, клявшийся в верности королеве Фредегонде, послал к Гундовальду гонца с выражениями преданности. Нужно было уходить, и очень быстро, иначе все дороги на север скоро будут перекрыты. Эти земли кишели армиями всех королей одновременно, и они больше грабили, чем наводили порядок. Юг Галлии, до самых Пиренеев, принял самозванца сразу и безоговорочно. Знать, измученная постоянными переделами земель между правителями, желала спокойствия и стабильности. Она хотела своего собственного короля, и она его получила. Дезидерий, ограбивший до нитки дочь своего повелителя, оставил у церкви стражу, которая охраняла покой Ригунты. Ну, и следила заодно, чтобы та не сбежала.
- Этих берем в ножи, выводим девчонку, и ходу, - процедил Хуппа, и наемники понятливо кивнули. В ножи, так в ножи. Им за это платят, в конце концов. Два франка, дремавших у входа в базилику, были зарезаны одновременно. Они даже не успели достать мечи.
- Госпожа! – склонился Хуппа перед дочерью своей королевы.
- Почему так долго? – презрительно заявила та. – Я прикажу тебя высечь, Хуппа, когда вернемся домой.
- Как будет угодно моей госпоже, - ответил граф с каменным лицом. Наглая девчонка не забывала напомнить ему о том, что графом он был далеко не всегда. – Но нам надо спешить. Здесь скоро будут воины короля Гундовальда, и монастырь – это лучшее, что вас ждет.
- Они не посмеют! – побледнела принцесса. – Я дочь короля!
- Еще как посмеют, - уверил ее Хуппа. - Вспомните свою тетку Теодогильду. Она сгнила в келье заживо. Говорят, ее насмерть заели вши.
- Уходим! – решительно сказала Ригунта. – Ну, что же ты встал?
- Ваши вещи, госпожа? – вопросительно посмотрел на нее граф-конюший.
- Мои вещи? – зло рассмеялась Ригунта. – Они все на мне. Дезидерий был так добр, что оставил мне немного денег, как раз на кусок хлеба в день. Все остальное он забрал.
- Тогда в путь, госпожа, - почтительно сказал Хуппа.
Они выскочили из городских ворот, когда воины Гундовальда нашли убитых у церкви.
- Ушла! – разочарованно сплюнул Гунтрамн Бозон, разглядывая трупы. – А ведь можно было за нашего королька выдать.
- Так она племянница ему, - удивился Дезидерий, хмуро разглядывая трупы своих людей. – Кто же их поженит?
- С нами епископ Сагиттарий, забыл? – посмотрел на Бозон с недоумением. – Гундовальд ему кафедру в Тулузе обещал. Наш пьяница его за это хоть с римским папой обвенчает.
- Да, этот может, - задумчиво подергал себя за бороду Дезидерий. – И как он епископом стал, ума не приложу. Из моего коня и то епископ лучше получился бы, ей богу.
Сагиттарий был личностью легендарной. Будучи епископом города Гап, он так преуспел в грабежах и насилиях, что слухи о нем бродили по всей Галлии. Служитель божий ходил в военные походы, и разил врага собственной рукой, что для священника было совершенно немыслимо. Он пропускал службы, потому что заканчивал пьянствовать только под утро, а его дом был полон непотребных девок. Его лишали сана, но он невероятными усилиями возвращался назад, к вящему горю своих прихожан, которым приходилось прятать от него жен и дочерей. Действительно, ну что ему стоило обвенчать дядю с племянницей, если сам Претекстат Руанский сделал нечто подобное совсем недавно.