– Блин, – вздрогнула я.
– Ага. – Прошла минута. – Серьезно, представь, что это никогда не изменится?
Для меня ее вопросы обрели двойное дно. Что если никогда ничего не изменится? Я уже давно думала: что если у нас с Элли все всегда так и будет?
Я добралась до заднего двора коммуны, где подданные Жасмин расставили столы с напитками и закусками. Я огляделась: Элли еще не пришла. Только начинался закат, небо еще не потемнело, и из планет было видно только Юпитер. Я стояла и слушала, как птицы в гнездах устраиваются на ночлег. Я слышала эти звуки уже тысячу раз, но как будто никогда их не замечала. Птичье пение умиротворяло. Под него мне было спокойнее хранить свои тайны – а теперь еще и папины. На дворе никого не было. Может быть, все еще ужинали. Может – выкатывали из закромов барабаны. Возможно, они фотографировались голыми, чтобы послать снимки чужим мужьям; эти снимки – легкие и тонкие атомные бомбы, в наносекунду разрушающие семью. Бум – и все.
– Привет! – сзади подошла Элли.
– Привет, – ответила я и попросила ее остановиться и прислушаться. – Разве не странно, насколько по-разному поют птицы утром и перед сном?
– Угу, – ответила Элли.
– Нет, правда.
– Съешь что-нибудь, – посоветовала Элли.
Мы подошли к столу и набрали на тарелки закусок. Я взяла два вида крекеров из чего-то вроде орехов и ягод и сделала вид, что мне нравится миндальное масло и сельдерей, но они были отвратительны, так что Элли молча взяла блюдо у меня из рук и все доела. Это был самый дружеский ее поступок за много недель. Мы направились к пледу, который Элли заранее расстелила на траве. Если честно, я немного беспокоилась насчет вшей. Но все равно села.
– Прости за сегодняшнее, – попросила Элли. – Я просто психанула. Это все так…
– Безумно, – закончила я.
– Абсолютно. А потом я встретила Рика. Он все еще клянется, что эта хрень у меня не от него.
– Ага, конечно.
– Говорит, я могла подхватить их, например, через сиденье туалета. Как будто такое вообще возможно.
– Вполне возможно, – ответила я, немного злясь, что мы опять говорим о вшах. Что мы не говорим про историю будущего и судьбу мира.
– Но очень маловероятно.
– Это да.
– Я снова видела голых людей. Никакой войны, как у тебя, ничего такого. Во всяком случае, у этих голых людей нет пистолетов.
– Хе. – Я ничего не могла с собой поделать. После истории со снимками голой Жасмин Блю голые люди в видениях Элли меня смешили. А еще я смотрела на Элли, а видела Жасмин. Я снова разозлилась на подругу, хотя на снимках была не она.
– Я видела, что у моей мамы есть два правнука. Круто!
– Ты видела внуков? – переспросила я.
– Маминых правнуков, – повторила Элли. – Думаю, они мои внуки, я же единственный ребенок и все такое.
– Ага. Круто. Я не… я не видела ничего про моих внуков. – Я почти открыла Элли свою тайну. Но она меня не слушала:
– Рик… Не знаю, что теперь делать.
– А что надо делать?
– Он здесь живет.
– И?
– И он все еще мне нравится.
Я косо на нее взглянула:
– Серьезно?
– Я… я к нему привыкла.
– Это, наверно, точнее.
Мы сидели и смотрели, как вокруг суетятся жители коммуны. Интересно, каково это – быть настолько свободным? Никакой работы, никакой ответственности, никаких долгов.
– Тебе что-нибудь подарили на выпускной?
– Папа подарил денег, и все. Никаких вечеринок, ничего такого. Да и зачем устраивать тусовку, если через дорогу ее уже устроили за тебя?
Мы снова замолчали и еще посидели, глядя, как гомонит коммуна. Даже папа Элли вышел к столам и накладывал себе еды.
– Тебе сильно досталось за выпускной? – спросила я.
– В два раза больше дел по хозяйству, – ответила Элли. – Скажу одно – у цыплят, как правило, очень скучное будущее. Все идут под нож. – Она изобразила нож рукой. – Но они всегда голые, а это уже кое-что. – Мы посмеялись. – Много увидели на выпускном? Я старалась держаться от людей подальше.
– О да, – ответила я. – Полный дурдом. В основном, войну.
– Думаешь, она правда будет? – Я кивнула. Она продолжала: – Я видела, как люди живут на деревьях. Серьезно. А еще я не очень поняла, что это было, но кругом была вода и люди плавали в лодках. Но дело было в будущем и это были очень продвинутые лодки. А еще было очень жарко и нельзя было включить кондиционер, потому что кончилась нефть.
– Ты видишь будущее глазами хиппи, – заметила я.
– Похоже на то.
– А я вижу войну.
– Мы сходим с ума.
– Не сходим. Да и что такое безумие?
– Может и не сходим.
– Как ты смыла с рук надписи? – спросила я.
– Мылом, которым мы смываем ядовитый плющ, – ответила Элли и вытянула вперед руки. – Но до конца не смылось. Приглядись повнимательнее. – Я пригляделась, но в сумерках ничего было не разобрать. Впрочем, я и так знала наизусть: «Обрети свободу. Будь смелее».
– Надо выбраться отсюда, – продолжила Элли. – Хочу посмотреть на незнакомых людей и узнать что-нибудь о них.
– Давай завтра съездим в торговый центр, – предложила я. – Там куча незнакомцев.
– Ненавижу торговый центр! – Это у них уже что-то вроде рефлекса. Жасмин ненавидела торговый центр, значит и Элли должна была ненавидеть, хотя я прятала следы ее консьюмеризма под кроватью со средней школы.
– Ты же не будешь ничего покупать, – объяснила я. – Поверь мне, это прекрасное место. Там много разных людей.
Наступила ночь, на небо вышли звезды, а мы лежали на спине и смотрели на них. Жасмин Блю собрала кружок барабанщиков, и да, я не могла смотреть на нее, не вспоминая те снимки.
========== Очень интересно ==========
– Как дела у Глори? – спросила Жасмин, пока я накладывала себе на тарелку сыра и крекеров. Она всегда обращалась ко мне в третьем лице, вместо того чтобы говорить как нормальный человек. Если задуматься, может, она делала это потому же, почему папа никогда не называл по имени ее саму.
– У Глори все в порядке, – ответила я и посмотрела ей в глаза: «Ее прапрабабушка помогала на Подземной Железной дороге. Однажды ночью она помогла семье из пяти человек безопасно доехать до нужной станции, а наутро увидела, что их всех повесили».
– Я так понимаю, сегодня ты закончила школу, – продолжила Жасмин.
– Именно.
– Поздравляю.
– Спасибо. – Я видела, что вертится у нее на языке. Я знала, какая фраза висит в воздухе, но Жасмин понимает, что этого говорить нельзя. «Твоя мать гордилась бы тобой».
– Небось, уже поступила в крутой колледж и будешь заниматься чем-нибудь интересным?
– Я беру свободный год. Пойму, чего хочу. Напечатаю кучу фоток в чулане Дарлы, – ответила я.
– Ясно, – ответила Жасмин. Она пыталась не выдавать удивления, но у нее не получалось. – Как интересно.
– Очень.
Тут Жасмин Блю Хеффнер почесалась. Точнее, почесала себе лобок. Ну вы поняли. Она чесалась и дергала тазом, как будто кучка облигатных паразитов у нее в штанах тоже решила устроить вечеринку при звездах. Этот ее жест заставил меня оглядеть коммуну и подумать о том, что будет, если я отберу у них участок. Я бы могла. Он принадлежал мне. А кучка чокнутых хиппи пусть попадет в настоящий мир, найдет себе работу и будет жить настоящей жизнью, безо всяких вечеринок при звездах и крекеров из орехов.
Я взглянула на Жасмин Блю. Послание от Жасмин Блю Хеффнер: «Ее правнуки будут солдатами Новоамериканской армии. Один из них станет офицером дивизии К, а другой во время битвы окажется заперт в горящем доме и растает, как веганский сыр». На этом история будущего Жасмин обрывалась. Мне стало жаль Элли, которой придется потерять обоих внуков. А еще я разозлилась на Жасмин – за все сразу. Она что-то сказала мне, но я была слишком поглощена зрелищем ее тающего, как веганский сыр, правнука и ничего не ответила, так что Жасмин просто стояла рядом и чувствовала себя все более неловко. Я хотела, чтобы она почувствовала себя запертой в микроволновке. Чтобы она вращалась на маленькой стеклянном подносе. Я опустила глаза на часть ее тела, где могли жить юпитериане, потом снова посмотрела ей в глаза и ушла к Элли на плед.