– Я все еще могу прийти? – уточнила я.
– Конечно, – ответила Элли.
Она ушла назад в коммуну. Я смотрела, как она уходит, и думала, сколько раз Дарла так же сидела и смотрела, как уходит Жасмин. Я гадала, хотела ли Дарла забрать коммуну обратно, как хочу этого я.
Во всей зонной системе не нашлось бы зоны, в которой я сейчас оказалась. У меня внутри бушевал ярчайший контраст абсолютно белого с абсолютно черным, и там не оставалось места для полутонов. Я превратилась в литографию.
Вот моя нулевая зона, абсолютно черный: «Черт возьми, я живу через дорогу от помешанных на сексе идиоток, и моя мама убила себя после того, как одна из этих идиоток послала свои обнаженные снимки моему папе. Короче говоря, я третья лишняя в отвратительном фильме про помешанных на сексе бездомных хиппи. Я на это дерьмо не подписывалась». Вот моя десятая зона, засвеченно-белый цвет: «Я, наверно, самый разумный человек из всех, кого я знаю, хотя моя мама покончила с собой, когда мне было четыре года, я питаюсь только едой из микроволновки, а через дорогу от меня живут бездомные хиппи. В сравнении с моей помешанной на сексе подругой, мне очень повезло».
Я вернулась в дом и долго стояла под душем. Потом я легла в кровать и попыталась заснуть. Вместо этого я думала о посланиях и о том, насколько лучше было бы провести день без них, чем в торговом центре с Элли. Даже если бы я не встретила Питера. Даже если бы я упустила последний шанс найти старика в бейсболке, у которого могут быть ответы на мои вопросы. Пролежав час без сна, я встала, оделась и написала в тетрадь новую главу о некоторых посланиях, которые я получила в торговом центре. Потом я включила компьютер и стала ждать, пока он загрузится. Я хотела поискать бейсбольную команду того старика. И я хотела узнать, какие в Пенсильвании законы для живущих на чужой территории.
========== История будущего Глори ОБрайан ==========
Общество Хорьков потерпит крах. Вечер за вечером мужчина в красном пикапе будет приходить в штаб-квартиру и сообщать Недрику Святоше, что лесные лагеря для изгоев опустели. Они не будут знать про туннели.
Пока Недрик будет пытаться как-то исправить положение, Новая Америка падет. Лагеря для размножения будут разрушены, простояв всего несколько месяцев: заключенные сожгут их при побеге.
Армия Новой Америки разделится. Некоторые продолжат следовать за Недриком из страха. Некоторые разбегутся. Кого-то застрелил Снайпер. Снайпер будет знать, где найти самые большие их скопления. Она будет знать все об их встречах и укрытиях. Она будет появляться из-под земли в самом выгодном месте тыла противника.
После многих лет жизни на деревьях изгои решат, что туннели – их последняя надежда. Или их верная погибель. Они не будут знать наверняка. Но терять будет нечего, и они начнут копать.
Снайпер напоминает мне кого-то со спины. В подошве ее правого ботинка будет дыра. Как правило, она будет покрыта грязью с головы до ног. Она интересная.
========== Миноносец ==========
Как оказалось, “USS Pledge” на бейсболке старика было названием одного из двух миноносцев: один из них затонул во время Корейской войны, другой прошел Вьетнам и был в 1994 году продан Тайвани за 21263 доллара 80 центов. Когда я искала права незаконно живущих на чужой земле, я не рассчитывала, что что-то найду. Раньше я слышала об этом только в связи с бездомными, живущими в заброшенных домах. В основном – в домах под снос. Но я выяснила, что кое-какие права у таких людей все еще есть. Человек, живущий на чужой земле или использующий ее в течение двадцати одного года без какого-либо договора с владельцем по истечении этого срока может заявить право на эту землю и, возможно, в ходе судебного процесса получить ее. Жасмин Блю Хеффнер была умной женщиной. Пока я сидела у себя, записывала историю будущего и гуглила миноносцы, она, наверно, уже составляла иск. Но из того, что я прочла, следовало, что помешать ей очень просто: папе достаточно послать ей письмо установленного образца, в котором говорилось бы, что она занимает участок незаконно. Я села и написала письмо по образцу из сети:
«Дорогая Жасмин Блю Хеффнер!
Вы незаконно проживаете на моем участке по адресу Блю Понд Уэй, 33, и проживали там незаконно с июня 1995 года. Если вы будете продолжать в том же духе, я вынуждена буду обратиться в суд.
С любовью, Глори О’Брайан»
Я распечатала письмо и положила на стол, на то самое место, где всего несколько дней назад лежал чек на пятьдесят тысяч долларов.
После обеда зашла Элли. Я сказала ей, что вечером пойду в библиотеку собрать данные о первой гражданской войне и посмотреть, как можно предотвратить вторую. Естественно, я соврала, чтобы Элли не захотела пойти со мной. Я уже так натренировалась обманывать Элли, что мне даже не нужно было отводить глаза.
– Почему тебя так волнует эта война? Она есть только в нашей голове. Это бредовые выдумки окаменелой мыши.
– Не знаю, – ответила я. – Не уверена, что это так.
– Ты не уверена, что галлюцинации, которые у нас начались, когда мы выпили летучую мышь, не бред?
– Что-то из того, что я видела, правда.
– Например?
– Например, большая часть прошлого. Про папиных предков. Про исторические события. И про Рика… и его детей. Куча всякой дичи оказалась правдой.
– Но будущее может оказаться выдумкой.
– С чего бы?
– А с чего ему быть правдой? – едко спросила Элли.
– У тебя какие-то претензии? – спросила я. – Потому что, по-моему, с утра все было нормально, а теперь ты ведешь себя так, как будто я что-то тебе сделала, и, знаешь, это нормально, но лучше бы ты просто сказала прямо.
Элли тяжело и театрально вздохнула:
– Прости?
– Так что случилось?
Элли снова тяжело вздохнула:
– Утром ты сказала, что мы не платим вам за участок. Это правда?
– Ага.
– То есть мы просто тунеядствуем за ваш счет?
– Наверно. Я не очень уверена, что это значит. В смысле, я знаю, что такое тунеядствовать, но я не знаю, как они договаривались. Возможно, так и должно быть.
– Черт. Твоя мать, наверно, была очень хорошим человеком – взяла и отдала Жасмин весь участок. Понимаешь, мама никогда не говорит об этом.
«Еще бы она говорила», – сказал мой внутренний голос. Мои голосовые связки не стали за ним повторять.
– Должно быть, тяжело потерять кого-то так, как вы ее потеряли, – произнесла Элли.
Я была рада, что она сказала это. В кои-то веки. Но я не забывала, что ей понадобилось семнадцать лет жизни, чтобы до этого додуматься, и для нее это был еще очень хороший результат. Я решила немедленно это прекратить. Я решила, что мы больше не друзья. Мы могли хранить наши детские воспоминания. Мы могли с нежностью вспоминать прошлое. Но в моем будущем ее не будет. Я могла об этом позаботиться. «Обрети свободу. Будь смелее». Понимаете, прошлое не всегда определяет настоящее. Настоящее не всегда определяет будущее.
========== Пиво ==========
Когда Элли ушла, я зашла в дом, плюхнулась в большое зеленое кресло напротив дивана и стала наблюдать, как папа работает. Он бормотал себе под нос что-то о тупых клиентах и бурно радовался каждый раз, когда вешал трубку. Пару раз он подмигнул мне. Кондиционер был выкручен на полную и создавал арктический холод.
– Кексик, ты что-то хотела?
– Подожду, пока у тебя будет время, – ответила я.
Папа что-то набрал и ответил:
– Достану этой женщине нужную ссылку и сделаю перерыв.
– Отлично.
Я взяла с собой «Историю будущего» и перечитывала главу о Снайпере, которую написала утром. Она не переставала интриговать меня. Что-то заставляло меня думать, что это она окажется в туннеле вместе с потомком старика с USS Pledge. Может, это будет моя дочь или внучка.
– Все в порядке? – спросил папа, ожидая звукового сигнала о том, что клиент удовлетворен и ушел.
– Да, просто у меня есть еще парочка вопросов, – объяснила я. В этот раз папа даже не выглядел испуганным, как в прошлые два раза. Может быть, наши разговоры и ему пошли на пользу. В конце концов, мы оба молчали тринадцать лет.