Russie, mais je l’écraserai Paris viendra jusqu’à St.
Cloud. Je bâtis quinze vaisseaux par an; je n’en mettrai pas un à la mer jusqu’à ce que j’en aie cent cinquante; j’y serai le maitre conunc sur la terre) (!'). „Еще три года и я буду владыкою света“ (encore trois ans et je serai le maître de l’Univers) сказал ОН тогда-же графу Вреде (ю). Не смотря на предостереженія Судьбы — потерю сраженія при Асперне и геройскую борьбу с Французами Испанцев и Тирольцев, Иаполеон, ослепленный лестыо, считал себя выше человечества(п). Одаренный способностью быстраго соображенія, он весьма часто не обсуживал ваяшейших предметов с надлежащею внимательностью; его воображеніе, увлекаясь за пределы возможного, вводило в ошибки его обширный разум, а холодные, себялюбивые разечеты ума нередко заглушали голос сердца и не дозволяли развиться в нем порывам великодушія и добродетели. Не доверяя вполне никому, и даа;е друзьям своим, презирая людей вообще, не веря в добро, он искал одной славы и не заботился ни о выборе средств к ея достиженію, ни о гибельных последствіях своих успехов. Никто не отрицал в нем геніяльности, но напрасно льстецы называли его Великим, потому что в основаніи истиннаго величія должны лежать дела добра, а не безплодные подвиги. В 1Ы0 году, когда могущество его достигало высшей степени, все преклонялось пред ним в боязливом молчаніи. На его больших выходах, где собирались Короли, принцы, высшіе сановники, военные люди и знаменитые ученые, господствовала гробовая тишина. Каждое слово его, жадно ловимое и быстро передаваемое иностранными агентами во все страны Европы, возбуждало толки, надежды, опасенія. Иаполеон, но придворных выходах, в мундире со звездою Почетного Легіоно, со шляпою под мышкою, порывисто переходил от одного лицо к другому, то доря приветом, то оледеняя явным презреніем. Его взоръ.
постоянно задумчивый, мрачный, опущенный вниз, по временам обращался к кому-либо из присутствующих и как будто пронизывал его мысли. При улыбке, скользившей на устах завоевателя, глаза оставались неподвижны, либо черты лица его принимали какое-то страшное выраженіе смеха подавленнаго суровостью. Его речь была коротка, отрывиста, и даже ласковое слово его отзывалось обычною угрюмостью и казалось гиевным (12).
В 1810 году, Наполеон, господствуя самовластно во Франціи и' обладая силами половины всей Европы (13), распоряжал произвольно судьбою своих вассалов. Дело началось с одного из наполеоновых братьев, Людовика. Получив от щедрот Императора Французов Голландію, Людовик заботился о благе своих подданных и не обращал вниманія на требованія—так называемой—высшей политики Великой Имперіи (de la haute politique du Grand Empire). Главным поводом к неудовольствие Наполеона на его брата было допущеніе в голландскія гавани американских кораблей, нагруженных англійскими товарами. Сначала Наполеон запретил Голландцам всякія торговыя сношенія со всеми их соседями, что, при войне с Англіею, поставляло Голландію в безвыходное положеніе; но потом убедясь, что от Короля Людовика нельзя было ожидать, ни содействія морскими силами, ни строгаго исполненія континентальной системы, решился присоединить Голландію к Французской Имперш. Король Людовик, приведенный в отчадніе, обращался к покровительству могущественнаго союзника Франціи, Императора Александра, и далее имел намереніе затопить Голландію, открыв шлюзы плотии огралсдающих сію страну, и призвать себе в помощь смертельных врагов своего брата,
Англичан. С больпіим лишь трудом согласился он уступить требованіям Наполеона, который, отказавшись на-время от завладенія Голландіей, присоединил к Франціи только Северный Брабант, Зеландію и часть Гельдріи, но за то сильно занял врочія области своего брата французскими войсками и таможенною стражею. -В таком положеніи, Королю Людовику не оставалось ничего более, как сложить с себя корону, что он и сделал, отказавшись от престола в пользу своего малолетняго сына, 2-го іюля н. ст. 1810 года, но Иаполеон, еще до полученія о том известія, решил судьбу Голландіи, присоединив ее к Французской ИмпеРІи (14).
В ноябре того-же года, были также присоединены к Франціи владенія Валезской республики (Valais), а 1 (13) декабря Ганзеатическіе города и все прибрежье Немецкаго моря до Эльбы, пространством более ООО квадратных миль с 1,173,000 жителей. Князь Куракин, узнав о том, еще за два дня до обнародованія декрета, немедленно сообщать герцогу Кадорскому (Шамнаньи), что „хотя союзныя и дружественный отношенія, существующая между Россіею и Франціей, заставляюсь предполагать, ч то Е. В. Имиератор Нанолеон вошел в соглашеніе с моим Августейшим Государем на счет присоединенія к Франціи Ганзеатических городов, однакоже это событіе имеет такое важное вліяніе на коммерческія выгоды Россіи, что считаю долгом довести о том наипосцешнее до сведенія Его Величества Императора Александра" (,5).