„Что касается до нринятія торговых уставои иностранная тарифа, без соображенія его с источниками и развитіем народнаго богатства собственной страны, Его Величество не решится на это никогда. Это было-бы нераденіем о благе своих подданных, и ослабило-бы народную преданность, которою Государь дорожить и на которую имеет право. Великая Держава, соблюдая и великія пользы, должна действовать самостоятельно, как в предіілах собственных, так и в сношеніях теснейшей дружбы с другими государствами" (28).
Точно так;ке выразился Император Александр, в разяворе с Коленкуром. „Я буду стараться вредить Англичанам — сказал он — но не считаю себя обязанным принять меры сверх условій трактата заключенная мною с Имнератором Наполеоном. Каждый в нраве распоряжаться у себя сообразно с собственною пользою" (2а).
Наполеон, ярдившійся безусловным подчиненіем своей воле нрочих Государей, изъявил обуявшее им негодованіе мелочными мерами против русской торговли, возвысив пошлины на поташ, рыбій жир и другіе предметы, привозимые из Россіи. Князь Куракин сначала ходатайствовал о сбавке пошлине, на русскіе товары, но потом оставил это дело. полагая, что наше правительство могло с выгодою воспользоваться случаем!» для возвыпіенія ношлин на предметы роскоши, привозимые из Франціи (30).
Положеніе 10 (31) декабря 1810 года, о неутральной торговле на 1811 год, подало Наполеону новый повод к жалобам на недоброжелательство вашего правительства к Франціи. Хотя в этом постановленіи подтверждены были меры принятыя против Англичаігь, однакоже Иаполеон считал тариф 19 декабря исключительно враждебным торговле с Франціей. И действительно, в числе запрещенных товаров были: шелковый матеріи, ленты, сукна, полотна, батисты, кружева, бронзовыя и фарфоровый вещи; виноградный вина обложены пошлиною 80-ти рублей с оксофта, а ввоз иностранных водок запрсщен совершенно. Напротив того, уменьшены пошлины с колоніальных товаров. При составленіи новаго тарифа, имели целыо уменьшить вывоз звонкой монеты во Францію, за предметы роскоши, в замеп которых мы не могли отпускать сухим иутем русских громоздких произведеній, и вообще мы имели в виду: покупать мент и продавать болт нежели прежде. Князь Куракин, в разговоре с французским министром иностранных дел, сознавался, что „последствіем нашего новаго тарифа будет уменьшеніе ввоза французских товаров в Россію“, но заметил, что „такое ограниченіе к нам ввоза касалось не одной лишь Франціи, но и всей Германіи, с которою мы также находимся в самых дружественных отношеніяхъ*. Когда-же Шампаньи сказал, что „Императору Наполеону не было предварительно сообщено о намереніи русскаго правительства — ввести новый тарифъ“, князь Куракин огвечал, что „наш Государь не считал нужным извещать Императора Наполеона о мерах, каоаю-щихсл ко вп}тронному устройству сііоего государства, и к тому-же— нрибанил он — Император Наполеон также не счел нужным заранее уведомить Императора Александра о своем намерепіи — присоединить к Франціи ганзеатическіе города и нрочіл области северной Германіи“(31).
1> начале 1811 года, уже лоно обнаруживалось враждебное расподоженіе Наполеона к Россіи. По мере охлажденія к Императору Александру, он выказывал благосклонность к польским выходцам нролшвавшим в Иарнже, старался привлечь на свою сторону Шведію, подавая шведскому правительству надежду возвращенія не только Финляндіи, но и остзейских губерній, и манил Турок обещаніями содействовать им в отнятіи у Россіи Дунайских Княжеств, и даже Крыма. Вместе с тем он пополняли свою армію новою конскршщіею, под предлогом (мнимаго) нерасподоженія к нему Россіи, носылал артиллерію и значительное число ружей в герцогство варшавское, ) креплял Данциг и усиливал’ гарнизон этой крености. С нашей стороны укренляли Гигу, приступили к построенію новой крепости в Бобруйске (32); составлены из дивизій корпусы и из кавалерійских полков особым дивизіи (33); нехотным полкам-!. даш. новый составь (34). Одна из днвизій стоявшнх в Финляндіи и пять дивизій Молдавской арміи били направлены к западной границе. Многіе полагали, что еще в 1811 году нроизойдет столкновеніе между вооруженными силами великих держав севера и запада. Ио Император Александр тогда еще не окончил войны с Турками и всячески старался избежать борьбы с Нанолеоном, а Наполеон был озабочер нереиштельною и дорого стоившею ему войною в Испаніи. Оба могу-чіе соперники, зная важность предстоявшей встречи, медлили и продолжали вести между собою переговоры. Иаполеон домогался совершенного преграждена неутральным судам входа в наши гавани, отмены нашего новаго тарифа и согласія на вознагражденіе им предложенное герцогу ольденбургскому, а Император Александр желал. чтобы Иаполеон утвердил конвенцію на счет Полыни и совершенно удовлетворил его дядю за потерянный им владенія. С этою целыо, в начале 1811 года, был послан с письмом Государя в Париж флигель-адъютапт полковник Чернышев. Проездом чрез Стокгольму где поручено было ему уверить шведское правительство „в совершенном согласіи видов Россіи и Франціи", Чернышев слышал от Наследнаго принца (Бернадота), что Швеція, объявив, по желанію Наполеона, воину Англіи, была не в силах вредить ей, и что правительство не могло исполнить требованія Франціи, на счет конфискаціи колоніальных товаров находившихся в стране, потому что подобныя меры были противны конституціи. Иаполеон, узнав о том']» от Чернышева, сказал ему, что он предупреждал принца, какія непріятности ожндают его. если ему неудастся отменить конституцію; что не стоило труда управлять государством со связанными руками, будучи рабом своенравнаго, буйнаго народа; что одна уже свобода печати была делом чудовищным, совершенно противпым королевской власти. Когда Чернышев стал говорит], о затруднительном положеніи Швеціи, где огромные магазины были завалены железом, пеимевшим сбыта, между 'гем как дегко было предвидеть недостаток в гюли, и в особенности на соленье рыбы в случае успешиаго улова, Иаполеон сказал: „действи-телыто—положсніе этого государства очень жалко, но как в настоящее время бедствуют все, то и оно должно терпеть в свою очередь", и прибавил почти шопотом: „ежели Англичане выдержать еще хотя сколько-нибудь, то не знаю, что из этого выйдет". На уверенія Чернышева, что Император Александр!» по прежнему расположен к Франціи и намерен держаться континентальной системы, Наполеон!» изъявил сомненіе. „Впрочемъ—сказал он — если Император Александр считает эту систему противною выгодам своей страны, (что, может быть, и правда), то я не приписываю тому большой важности и не стану за это воевать с Русскими; скорее вам придет охота идти в Парижу нежели мне в Петербург". Потому когда зашла речь о невыгодном положеніи наших фииансов, Иаполеон сказал: „все затрудненіе происходить от того, что ваш Государь ведет себя как рыцарі», уплачивая совестливо Австріи и Пруссіи все военныя издерлгки; он никогда не поставил-бы себя в такое полояіеніе, еслибы поступал, как я, разечетливо (en homme de calcul); я никогда не терплю недостатка в деньгах" (35).