По соглашеніи первоетепенных держав на счет Саксоніи и Польши, главным из дел подлеяіавших обсуждение конгреса было устройство Германии в виде отдельных самостоятелышх государству соединенных общим союзом. Образованію такого союза препятствовало стремленіе второстеиенных вд.чденій удержать за собою независн-мость нолитических отношеній к инострннным государствам и желаніе всех вообще германских князей распоряжаться у себя по собственному произволу. Баварія с давняго времени прибегала к защите Франціи против своих единоплеменников; Король Виртембергскій с сожаленіем вспоминал о Наполеоне, как о поборнике своего абсолютизма. Медіатизированные князья, сделавшись незадолго пред тем из самобытных властителей помеіциками, надеялись выдти из своего зависимаго положенія и стать на ряду с владетельными князьями, как только будет возстановлен верховный сан Императора Германскаго, и с этою делью предлагали Францу корону Карла Великаго; такое-;,!:е предложеніе было ему сделано 11 ноября н. ст. 1814 г. 30-ю владетелями и вольными городами Германіи. Сам Штейн, постоянный иоборник единства Германіи, считал возстановленіе главы Имперіи важным шагом к объединенію разрозненных сил свиего отечества и склонил графа Каподистріа составить и поднесть Императору Александру записку, в которой были изложены идеи немецкаго натріота по этому предмету. Но мненію Канодистріа: „предоставленіе державных правь германским князьям, сколько можно судить из примеров прошлаго, іювело-бы к тому, что Австрія и Нруссія старалисьбы расширить свое вліяніе, a Ваварія и Виртемберг нрибегали-бы к помощи Фуанціи, которая вмешивалась-бы в дела Германіи, что заставляло бы и Россію принимать в них участіе. Чтобы обезііечить спокойствіе Европы, необходимо дать Гермапіи прочное устройство, которое сделало-бы ее креикою преградою для всякаго завоевателя, основаніем европейскаго равиовесія, и доставило-бы ея жителям возможность их духовнаго развнтія, не нарушая древних учрежденій: таким условіям может удовлетворить только лишь предоетавленіе верховной власти, согласно с общим желаніем, Австрійскому Императору. Австрія, став в челе Германіи, неимела-бы никакого повода действовать заодно с Франціей; Пруссія, приняв участіе в общем союзе, сохранила-бы свои связи с Россіею и Англіею; австрійскія владенія в Италіи, под управленіем одного из эрцгерцогов, сохранилибы народную самобытность. Австрія не пріобрелабы перевеса, но получила-бы оборонительную силу. Остается вопрос: согласится-ли Австрія на такое предложеніе, и следует-ли, в случае ея отказа, обратиться с таким-же предложеніем к Пруссіи?“ Император Александр, прочитав записку графа Каподистріа, сдросил: как думает о том Штейн? Каподистріа отвечал, что он совершенно разделяет это мненіе. Государь приказал графу Каподистріа, вместе с Штейном, сообщить составленную им записку Гарденбергу, что и было исполнено 11 февраля в. ст. Но прусскій канцлер прямо выразил свое нерасположеніе к передаче германской короны дому Габсбургов, по причине „неспособности этой династіи и австрійскаго правительства". Решительное противодействіе Пруссіи возстановленію юіператорскаго сана в Германіи побудило Штейна, с разрешенія Императора Александра, обратиться к помощи герцога Веллингтона, который, при свиданіи с ІИтейном, 12 (24) февраля, выразил свое полное сочувствіе скорейшему устройству дел Германіи. По словам герцога: „разъединеніе сей страны может быть устранено согласіем Австріи с Пруссіей и силою общественнаго мненія. Германія, образующая одно целое по языку и обычаям своим, разобщена в религіозном и по-.