Однако кастовые противоречия не оказывали такого заметного влияния на политическую жизнь на Цейлоне, какое они оказывали в Индии. Это объясняется тем, что кастовые ограничения на Цейлоне значительно слабее, чем в Индии, а также тем, что высшая брахманская каста отсутствовала, высшая цейлонская каста гоигама включала большое число сингалов-буддистов, но почти все они были крестьянами и не занимали господствующего положения в обществе. В политической жизни Цейлона большую роль играли не кастовые, а национальные противоречия, взаимоотношения между сингальским большинством и тамильским меньшинством.
Национальный вопрос в 1960–1965 гг
После прихода к власти в июле 1960 г. правительства Цейлонской партии свободы были сделаны попытки улучшить отношения между сингалами и тамилами. Правительство приняло решение использовать во время парламентских дискуссий сингальский и тамильский языки и в случае необходимости обеспечивать перевод речей. Тронная речь также зачитывалась на сингальском и тамильском языках. Правительство назначило члена парламента С. Тондамана, президента профсоюза индийских плантационных рабочих — Конгресса рабочих Цейлона, в качестве представителя интересов тамильских рабочих, многие из которых не имели цейлонского гражданства. Оно повело переговоры с руководителями Федеральной партии об использовании тамильского языка в административных органах Северной и Восточной провинций после окончательного отказа от использования английского языка. В октябре 1960 г. состоялся визит в Джафну трех министров цейлонского правительства. Основная цель этого визита состояла в намерении правительствам разъяснить свою программу населению Северной провинции и способствовать улучшению отношений между сингалами и тамилами. В многочисленных речах тогдашнего министра промышленности и местного управления Майтрипалы Сенанаяке, произносимых на тамильском: языке, подчеркивалась необходимость тесного сплочения всех групп населения страны в борьбе за укрепление политической и экономической независимости Цейлона.
Но попытки правительства Сиримаво Бандаранаике объединить усилия сингалов и тамилов для осуществления прогрессивных преобразований на Цейлоне не увенчались успехом. Главная причина провала этих попыток, заключалась в том, что в основу государственной политики была положена идеология сингальского национализма, которую невозможно было совместить с заигрыванием с лидерами тамильских партий и других политических организаций. Уже в ноябре 1960 г. представители Федеральной партии прервали переговоры с правительством по языковому вопросу. Постановление об этом Рабочего комитета Федеральной партии было принято в знак осуждения языковой политики правительства, решившего внести ряд поправок к закону 1958 г. о тамильском языке и разработавшего целый комплекс мероприятий, направленных на более широкое использование сингальского языка. Так, был разработан законопроект, по которому все государственные учреждения были обязаны с 1 января 1961 г. пользоваться для административных нужд сингальским языком. В парламент был также внесен законопроект, предлагавший замену в судопроизводстве английского языка сингальским. Тамилам, проживавшим в районах с преобладавшим сингальским населением и занятым на государственной службе, было необходимо, если они хотели сохранить свои посты, овладеть сингальским языком и сдать специальные экзамены. Подобные действия правительства Цейлонской партии свободы вызвали резкие нападки руководства Федеральной партии и ее парламентской фракции.